Осенняя паутина | страница 7
Капитан должен был согласиться, что, действительно, такое выражение как нельзя более уместно в данном случае. Однако нельзя сказать, чтобы он вполне одобрял такое решение приятеля.
— Это что же вы, окончательно? — деликатно задал он ему вопрос, надеясь, на основании предыдущих колебаний старого механика, что тот образумится.
— Окончательно и бесповоротно. Я, Александр Игнатьич, видите ли, пришёл к такому заключению, что, кроме зла мои деньги никому ничего не принесут хорошего. И потом дать одним, — обидеть других. Да что говорить, я себе и местечко присмотрел на кладбище с этой целью.
После такого заявления оставалось лишь развести руками.
Принесённое завещание тщательно было предано уничтожению, как и предыдущие, а их было немало, и, действительно, денег на это пошло довольно.
Но теперь оставалось безусловно последнее, в котором он назначал душеприказчиком своего старого приятеля, единственно для поддержания склепа, пока хватит на это оставшихся от предполагаемого сооружения средств.
VI
С этого дня у обоих моряков появилась новая забота, в которую старый механик постепенно втравил своего друга настолько, что они перестали даже роптать и осуждать модников, а беседовали о могильном сооружении столь же обстоятельно, как беседовали когда-то при оборудовании капитанского домика.
Место было выбрано завидное, довольно далеко от церкви, чтобы не очень докучали похоронной нищенской суетой и шумом, в очень уютном и живописном местечке, где было много зелени, и лежали все весьма приличные покойники. Был даже один генерал, на памятнике которого, под урной, красовалась надпись в стихах:
Затем было сделано некоторое отступление и нравоучительно, хотя и не совсем ясно, добавлено:
Федор Кузьмич заучил эту эпитафию наизусть, и его томило желание иметь над воротами своего посмертного жилища нечто подобное.
Любопытно было знать, собственноручно заготовил себе покойник эти стихи при жизни, или написал их по заказу мастер этого дела.
Федор Кузьмич пытался сначала сам сочинить нечто в этом роде, но, даже при наличности образца для подражания, сочинение ему плохо удавалось. Кажется, скорее бы он изобрёл перпетуум-мобиле, чем такую штуку.
Выходило нечто очень нескладное и даже несуразное, и, как он ни бился, не мог двинуться дальше следующих строк: