Он и так успеет вымокнуть.
Моргрим гневно выдохнул, а потом сделал знак. Какое- то время в коридоре возились.
А затем Моргриму подали перевязь с мечом и кинжалами.
Чуть- чуть выдвинув клинок из ножен, Железные Руки презрительно скривился и швырнул его Баэльту.
— Всё, — рыкнул он. — А теперь, если ты не против…
Баэльт, схватив ножны одной рукой, лишь кивнул.
А в следующий миг спрыгнул на крышу соседнего дома, что была всего в трёх шагах.
Силуэты всего вокруг смазались и пошли кругом, когда он ударился о крышу и заскользил на спине по мокрой черепице. Рванувшийся было крик был заткнут обратно ветром. Пара мгновений невесомой беспомощности — и он приземлился на ноги, разбрызгав воду из- под сапог и испугав до ужаса какую- то пьян.
«Да я и сам напуган, дружище», — подумал он, глядя вслед убегающему и вопящему нидрингу.
Проклятье, почему дышать так тяжело- то?.
— Чокнутый сукин сын! — раздался сзади.
Баэльт повернулся и увидел тёмный силуэт Моргрима в окне. Согнув руку в неприличном жесте, он развернулся и быстро пошёл вглубь тесных улиц.
Надев перевязь и восстановив дыхание, он дрожащей рукой извлёк помятую бумажку.
«Портовые стражники знают. Удачи».
Баэльт тяжело вздохнул, потирая ноющую после удара спину.
Он слишком стар для этого всего.
Небо над портом было уныло- серым. По всем законам, должен лить дождь — однако его не было. Не было даже привычного промозглого ветра. Неужели боги ненадолго смилостивились над Веспремом?
Баэльт прекрасно знал, что нет. Богов невозможно разжалобить трупиком ребёнка, всплывшим у причалов. Невозможно разжалобить плачем торговца, что поутру находит свою убогую лавку опустошённой, а сына — убитым.
Даже многоголосый горестный крик всех веспремцев не заставит божественных ублюдков всего лишь обратить сюда свой взгляд.
Толпа медленно проплывала мимо на фоне серого моря и леса мачт. Моряки, торговцы, шлюхи, воры, убийцы, приезжие ротозеи. Как же Баэльт их ненавидел. Каждый из них вносил свою лепту превращения города в бездну беззакония и несправедливости.
А ещё они торговали, орали, смеялись — в общем, создавали много шума.
Сплюнув, он поплотнее укутался в плащ и опёрся на стену. И эти вездесущие торговцы. Обложились ящиками и бочками, вытянулись в длинную линию вдоль стен складов — и орут как умалишённые.
— Рыба, свежая рыба!
— Креветки! Вкуснейшие креветки!
— Места на корабле до Карна! Недорого!
Вопли, вопли, вопли.
Вот потому- то он и не любил без дела бывать на пристанях.
