— Пятьсот.
— Пятьсот?! — взвизгнул нидринг. — Ты одурел?! Может, гниль пробралась тебе в мозги?!
Полуфэйне игнорировал нелепые выпады.
— Пятьсот. И не монетой меньше. Можешь отдать медяками, можешь фольтами — мне плевать. Но сумма останется таковой. Ты знаешь — торговаться бесполезно.
Какое- то время Гири смотрел на Рибура. А потом вздохнул.
— Черт с тобой, — он махнул рукой, сдаваясь.
— Аванс, — напомнил Баэльт, потирая указательным пальцем о большой перед лицом нидринга.
— А сестренку мою ты не хочешь? — язвительно поинтересовался нидринг.
— Не люблю бородатых.
Их взгляды сошлись.
Этот поединок Баэльт выиграл без труда. Виноватые всегда первыми отводят взгляд. А в Веспреме было два типа людей — те, кто в чём- то виноват и те, кто попросту не чувствуют вины.
— Будь по- твоему, — покачал головой нидринг. — Надеюсь, ты меня не разоришь…
— Если не разоришься на меня, будешь утешать себя в перерывах между побоями мыслями о своём серебре, — равнодушно пожал плечами Мрачноглаз. — Будет неловко, если стража от кого- нибудь узнает, что ты, пытаясь замять историю с убийством, уничтожал улики, — он постучал себя указательным пальцем по губе. — Хм. Да и мотивы у тебя были…
— Это что, шантаж?
— Нет.
— А похоже.
— Наверняка похоже. А знаешь, что на что ещё похоже? — Мрачноглаз криво ухмыльнулся. — Твоя рожа на сливу будет похожа, если стража узнает об этом.
Гири снова вздохнул. Тяжело и прерывисто.
— Какой же ты мудак…
— Можешь и меня убить, — пожал плечами Баэльт. — Как ты убил Рибура. Я тогда никому ничего не расскажу.
— Я не убивал никого! — прошипел Гири, хмурясь.
— Страже это расскажешь.
— Хорошо, хорошо, ты нанят! — замахал руками нидринг. Окинул взглядом Баэльта, а затем сплюнул на пол. — Просто заткнись!
— Заткнусь, — пообещал Баэльт. — Когда- нибудь.
С первого этажа они вдруг услышали знакомый голос аргринга, напоминающий скрип метала по камню. К нему присоединился чей- то детский, пронзительно писклявый голосок.
По лестнице поднимался аргринг, а рядом с ним шел чернобородый нидринг. Не надо было быть гением, чтобы понять, что он недоволен.
Баэльт прикрыл единственный глаз в немом раздражении. Недовольные всегда больше вопят и буянят, чем говорят что- то дельное.
— Гири, что за дела? — никогда еще полуфэйне не слышал такого писклявого голоса у нидринга. Впрочем, всё когда- то случается впервые. Хотя… Баэльт был не против проснуться в постели с тремя миловидными девушками сразу. Когда же этот первый раз?
