Хейден негромко застонал. Он придавил мне бедра, потом сильнее. И сейчас же там стало жарко. Я жаждала самого тесного соприкосновения. Пусть его тело давит на мое. Мне требовалось подтверждение, что он вернулся живым, способным обнимать и согревать. Мне нужно было все это прочувствовать.
Хейден закусил мне губу, оттянул ее, чуть придавил зубами, после чего стал целовать мою шею. Его дыхание окутало мне ухо. Зубы Хейдена слегка оттянули мочку, потом его рот опустился ниже. Моя голова запрокинулась набок. От наслаждения глаза закрылись сами собой.
Я не успела о чем-либо подумать, а руки вцепились в край рубашки Хейдена и медленно потащили ее вверх, обнажая покрытую шрамами спину. Увидев мои руки возле плеч, он сообразил, в чем дело. Его губы неохотно оторвались от моей шеи. Рубашка полетела на пол, предоставив мне любоваться загорелым торсом Хейдена.
Выждав немного, он то же самое проделал с моей рубашкой. Его пальцы легко коснулись моего живота и ребер. Хейден не спешил. Он медленно поднимал на мне рубашку, успевая при этом нежно целовать меня в губы. Когда рубашка добралась до уровня лифчика, я вскинула руки и сбросила ее через голову. Голая грудь Хейдена прижалась к моей.
Я гладила его по спине, в который раз ощущая выпуклости и зигзаги шрамов. Очередной поцелуй Хейдена был требовательнее прежних. Все эмоции, всё напряжение, владевшие мною больше суток, куда-то уплывали. Я начинала растворяться в Хейдене. Каждый его жест, каждое движение крошили напластование тревог.
Поцелуи Хейдена становились все неистовее. Пространство между нами сделалось жарким от взаимного желания. Хейден прижимался ко мне бедрами, отправив язык в путешествие по моему рту. Внушительная выпуклость, появившаяся в известном месте, наполняла меня предвкушением близости. Руки прошлись по теплой коже и взялись за пояс джинсов. Пальцы забрались под ткань.
Я старалась не вспоминать, как впервые попыталась это сделать. Казалось, с той поры прошли годы. И вдруг Хейден меня остановил. Почему? За минувшие недели многое изменилось. Мои чувства к Хейдену стали многограннее. Этот отказ ужаснул меня сильнее прежнего. Я не понимала, в чем дело. Когда мои пальцы взялись за пуговицу его джинсов, губы Хейдена застыли, что было явным признаком замешательства. Он перестал меня целовать. Недавнего покоя как не бывало.
– Грейс, нам нельзя, – глухо и сокрушенно произнес он.
У меня стремительно краснели щеки.
– Почему нельзя? – совсем тихо спросила я.
