Есть распространённое заблуждение, которое гласит, что выбор ударения в этом слове зависит от значения и соответствующего контекста. Например, если речь идёт о головокружении, мы скажем: «Голова кру́жится». А если наблюдаем за девушкой в танце, то подумаем, что она кружи́тся. К счастью, в этом случае от споров нас спасает любимая многими вариативность, которая присуща формам глагола. С инфинитивом особо не разгуляешься (кружи́ть, кружи́ться), но как только мы начинаем его спрягать, картина меняется: кру́жится/кружи́тся, кру́жишься/кружи́шься, кру́жимся/кружи́мся, причём вариант с ударением на первый слог более предпочтительный.
Вы наверняка когда-нибудь задумывались: а что влияет на эту предпочтительность? К счастью, не вкус автора словаря (по крайней мере, мы на это надеемся), а вполне объективный фактор – частотность употребления того или иного варианта в литературной речи. Обратите внимание: не в обыденной. При фиксации акцентологических норм учитывается именно соответствие эталонного варианта культурно-языковой традиции, даже если в обширном узусе он встречается гораздо реже и, как говорят носители, «режет слух». Для чего это делается? Для сохранения традиционных образцов русского ударения, которые употребляют культурные и образованные люди. Так объясняют свою позицию многие лексикографы, и нам остаётся только принимать её, если мы рассматриваем словарь как авторитетный источник, отражающий литературные нормы.
Если вы откроете все современные орфоэпические словари, то увидите, что в рамках словосочетания «четверть часа́» у часа единственно верным признаётся ударение на последний слог. Вроде бы мы имеем дело здесь с формой единственного числа родительного падежа: четверть [чего?] ча́са. Почему же тогда словарные фиксации опять противоречат узусу?
Как это ни странно, ответ мы найдём в истории древнерусского языка. Раньше в нём было три категории числа: единственное, множественное и двойственное. Со временем понятие множественного числа вытеснило двойственное, потому что на смену конкретной множественности предметов пришла абстрактная (один – единственное число, два и более – множественное).
Всё это и дальше хранилось бы на задворках памяти поколений, если бы отголоски двойственного числа не проявляли себя в языке по сей день. Среди них – счётные формы таких существительных, как ряд, шаг, час.
На их примере мы и рассмотрим этот лингвистический фено́мен. Если проведём аналогию с корнем
