Под бичом красавицы | страница 16



— Оставь меня с ним, Сабина! — тихо приказала она.

Экономка удалилась. Федор заметил в руке своей госпожи грубую, кожаную плеть.

— Ты все еще настаиваешь на том, чтобы испробовать мою плеть? — спросила она хитро.

Он медлил с ответом, так как догадывался, что ему придется перенести более ужасные страдания, чем те, которые ему рисовало его разгоряченное воображение.

— Если вы, моя госпожа, сочтете это необходимым, — ответил он уклончиво.

— Без оговорок, Григорий! Ты еще свободен: ты не подписал контракта. Если ты действительно хочешь, чтобы я тебя побила, то проси об этом, если нет, — то моли о пощаде!

— Госпожа, бичуйте меня! — простонал он.

Что-то сатанинское появилось в прекрасных чертах этой дьявольски жестокой женщины. Она медленно подошла, медленно подняла рукав своего платья, медленно подняла голую руку с плетью и сразу опустила ее; плеть со свистом упала на тело связанного.

— Ты доволен, раб? — с насмешкой спросила баронесса застонавшего от боли Федора.

— О, госпожа! — умоляюще проговорил он.

Плеть еще раз упала на его тело.

— Да, твоя госпожа жестока, — презрительно засмеялась красавица. — Она не знает сострадания, раб!

И орудие пытки в третий раз коснулось его. Он громко вскрикнул.

Баронесса расхохоталась еще бессердечнее и позвала свою служанку.

— Развяжи его!

Сабина освободила его и по знаку своей госпожи вышла.

Федор молча пал на колени перед жестокой красавицей. Она скрестила руки, держа плеть, и смотрела пронизывающим взором, каким смотрят укротительницы диких зверей на своих дрессированных животных.

— Что скажешь ты о моей дрессировке, Григорий? — издеваясь, спросила она.

Он вздохнул и хотел коснуться губами ее ног, но она отступила на шаг.

— Ты еще подождешь, пока я осчастливлю тебя этой милостью, — сказала она холодно.

Но вдруг она спросила:

— Ты все еще хочешь быть моим рабом?

И он, заикаясь, ответил:

— Да, госпожа.

Смеясь, она повернула ему спину, и он пошел за ней, как высеченная собака, дрожа всем телом от боли и невыразимой радости.

Контракт лежал еще на письменном столе. Она повелительно указала на него.

— Подпиши!

Он схватил перо и исполнил приказание.

— Ты получил только что лишь пробный урок того, что постигнет тебя в будущем, если ты посмеешь ослушаться или рассердить меня! Обыкновенно, конечно, не сходит так легко; я придерживаюсь общепринятого числа ударов: двадцать пять! Ты понял, Григорий?

— Да, госпожа!

— Это хорошо. Ты можешь идти! Еще одно!

Он вернулся. Она с необыкновенной важностью отдернула свое легкое одеяние. Показалась маленькая ножка в мягкой сафьяновой туфельке на розовом шелковом чулке.