Она пронизывала его своим взглядом.
— Ты в своем уме? Неужели ты бы позволил прибить себя до смерти?
— Если это совершится по приказанию моей госпожи, — да!
— Ты говоришь так, потому что не веришь, что я могла бы сделать это!
— Нет, госпожа, я говорю так, потому что знаю, что это может случиться!!
— Г-р-и-г-о-р-и-й!
— Г-о-с-п-о-ж-а!
Она, почти шатаясь, опустилась в кресло.
Затем, с коротким дьявольским смехом, она сказала:
— Хорошо, ты будешь моим рабом. Я согласна сделать тебя им. Но я еще раз должна спросить тебя: ты хочешь продать мне тело и душу?
— Да, тело и душу!
Теперь она довольно покачала головой, взяла в руки новый лист бумаги и начала писать.
— Это будет нашим частным контрактом, — сказала она спокойно. — На какой срок ты желаешь поступить ко мне?
— Навсегда, госпожа!
— Что ты говоришь? Ты думаешь, что служить у меня очень легко и приятно? Скажем — на пробный год!
Она кончила писать свой странный контракт, перечла его и объявила:
— Этот контракт обязывает тебя, по существующим законам, служить мне верой и правдой в течение одного года. Если ты подпишешь особый пункт на оборотной стороне контракта, то ты всецело отдаешься в мои руки и даешь мне право обращаться с тобой, как мне захочется и как я сочту нужным. В таком случае, ты окончательно в моей власти и обязан подчиняться каждому наказанию, даже, если оно, по твоему мнению, не заслужено! Ты можешь жаловаться на мое обращение местному начальству, и, если твоя жалоба будет признана справедливой, ты можешь нарушить контракт до истечения срока. Если же она будет отвергнута, ты должен будешь продолжать у меня службу, и, кроме того, ты будешь наказан начальством. Вот условия этого контракта. В Польше я его узаконю казенной печатью. Как видишь, этим контрактом мне дается над тобой полная власть, и ты действительно делаешься моим рабом, который может надеяться только на мою милость! Хочешь ли ты подписать обе части этого контракта?
— Да, госпожа!
— И вторую часть?
— Да, госпожа!
— Подумай хорошенько, Григорий!
— Я все обдумал и зрело обсудил!
— Ты безропотно должен слушаться меня, подчиняться всем моим прихотям по кивку, по взгляду, бежать, — когда я махну рукой, спешить — когда я прикажу тебе принести плеть, смиренно стоять на коленях — когда я буду бить тебя — и благодарить за каждое наказание.
— Я охотно исполню все это, госпожа!
— Но я буду бить тебя без всякой причины, когда мне вздумается: в скверном настроении, рассерженная твоим лицом или другим пустяком.
