Со времени вступления в наследство, молодой веселый холостяк успел взять от жизни свою долю удовольствий (как он выражался — «свой кус»); каждый вечер он захаживал в кабак, а то и в два; и пьян бывал, будьте уверены, не меньше, как тысячу раз за три года. Многие при этом пробовали его обобрать; но не тут-то было! Он знал что к чему и в денежных делах всегда был прост и умен. В Ганне его покорило благородство манеры: его похвальба, его тон, аристократизм его эспаньолки. Приглашение в дом к такому господину польстило его гордости; а когда он шел к себе со званого обеда, описанного в предпоследней главе, он был в бурном упоении от любви и хмеля.
«Роскошная женщина эта миссис Ганн! — размышлял он, повалившись в гостинице на свою кровать, — а девчонкой была, наверно, куда как хороша! Сейчас в ней добрых шесть пудов, без седла и сбруи, как пить дать. А уж барышни Макарти… Боже ты мой! Какие свежие, красивые, шикарные девицы настоящий шик и в той и в другой! Волосы какие! Как вороново крыло — да, право слово, вороные, как моя кобылка; а щечки, а шеи, а плечи!» Назавтра в полдень он высказал те же замечания самому Ганну, прохаживаясь с ним взад и вперед по молу и покуривая манильские сигары. Он был в полном восторге от проведенного вечера. Ганн принимал его хвалы с благодушным величием.
— Кровь, сэр! — сказал он. — Кровь это все! Девчонки получили такое воспитание, как мало кто еще. Я о себе не говорю; но их мать — их мать настоящая леди, сэр. Сыщите мне в Англии женщину, которая лучше воспитана и лучше знает свет, чем моя Джулиана!
— Не сыщешь, — это невозможно, сэр, — сказал Свигби.
— А знали бы вы, какое общество окружало нас раньше, сэр, до нашего несчастья, — первое в стране! Замок Бранденбург, сэр… жестоко обиженная королева Англии. Бог ты мой! Джулиана там бывала запросто.
— Верю вам, сэр, по ней это видно, — сказал убежденно Свигби.
— А девочки наши, разве же они не состоят в родстве с первейшими семьями Ирландии, сэр? Состоят! Как я заметил раньше, кровь это все; а в жилах этих молодых девиц она лучшая из лучших: они в родстве с самой что ни на есть исконной знатью.
— Им дано, конечно, все самое лучшее, — сказал Свигби, — и по заслугам! — Тут он пустился повторять свои давешние замечания: — Какие красавицы, сколько в них шика! Какие глаза! И какие волосы, сэр!.. Вороные, сэр, говорю вам, сплошь вороные, без подпалин. А цвет лица, сэр, — да! И какие стати! Я отроду не видывал подобной шеи и плеч!
