– Бэби, я так сильно хочу тебя. – Мой голос похож на придушенный хрип.
Джейми поворачивается к экрану. Видит мельтешение моего кулака, и его губы слегка раздвигаются, а рука тоже ускоряет свой темп, приноравливается к моему. Впервые за всю неделю между нами наступает гармония. Мы в разных комнатах, в разных городах, в разных странах, но я давно не ощущал такую близость к нему, и мы сейчас хотим друг друга так сильно, что оба задыхаемся, стонем, ласкаем себя с каким-то близким к отчаянию исступлением.
– Я скоро кончу, – стонет он.
– Давай, – стону я в ответ. – Кончи себе на грудь.
Он издает восхитительный вздох, и жемчужная лента блаженства рисует на его прессе черту. Мускулы там напрягаются, и он выстреливает еще раз. И еще.
Я тоже уже почти. Трахая свой кулак быстро и жестко, я до боли жалею, что не могу оказаться сейчас рядом с ними. Но меня еще подпитывают остатки игрового адреналина. Боль и тоска устремляются по позвоночнику вниз, и я извергаюсь.
Я прихожу в себя где-то минуту. Джейми безмолвно исчезает с экрана. Я вытираюсь и жду, когда он вернется назад.
Через пару минут он ложится в кровать и накрывается одеялом. Потом перекатывается к планшету и подпирает свою гладкую щеку рукой.
– Я сегодня разговаривал с Джесс, – начинает он.
Я улыбаюсь. Его сестренка взбалмошная, как черт, но такая забавная. Обожаю ее.
– Как она? Еще делает украшения?
Он хмыкает, согревая этим звуком мне сердце.
– Нет. Теперь она хочет быть организатором праздников.
– Ну разумеется.
– Эй, может, это ее призвание, – со смехом бросается он на защиту сестры. Потом затихает. И мои нервы снова сдают.
– Что-то случилось? – хрипло брякаю я.
Скачок его кадыка, когда он сглатывает, говорит сам за себя.
– Нет. Ну, кое-что. Но ничего плохого, честное слово. Просто хочется сбросить кое-какой груз с души. – Удар сердца. – Но это может и подождать.
Мое горло сжимается до такой степени, что я едва могу говорить.
– Джейми… – Это все, что мне удается сказать.
– Ты устал, – твердо говорит он. – Тебе надо поспать. Поговорим, когда вернешься домой.
Поговорим… или расстанемся?
Он еще раз вздыхает – значит, увидел панику у меня на лице, – а потом твердым голосом говорит:
– Я люблю тебя. Очень сильно.
Мое сердце делает кувырок. Кажется, он говорит искренне.
Черт, конечно же, искренне. Мы без ума друг от друга.
– Я тоже люблю тебя, – тихо говорю я.
Уголки его губ приподнимает улыбка.
– Хорошо. А теперь ложись спать. Увидимся завтра.
