– Я свяжусь с вами через неделю, – обещаю я.
Билл хлопает меня по плечу.
– Буду ждать. – И уходит, оставляя меня вариться в моем дурном настроении.
Я чувствую себя так, словно все потерял. Терпение, способность разговаривать со своим бойфрендом, ту неописуемую легкость, которая всегда существовала между Весом и мной.
Но мы утратили ее навсегда или просто на время? Я терзаюсь этим вопросом всю дорогу в метро. Веса точно нет дома – он ушел на утреннюю раскатку. Я чувствую облегчение. Потом стыд. Потом злюсь на чувство стыда. И раздражаюсь на злость. Мои эмоции сегодня не любят меня.
Зайдя в гостиную, я первым делом замечаю там кресло. Или его отсутствие. Кресло смерти исчезло.
У меня отваливается челюсть. На месте старого кресла, которое не один месяц преследовало меня в кошмарных снах, стоит новое, совершенно другое. Вес заказал его, должно быть, вчера, потому что сейчас я вижу перед собой огромное, черное, мягкое приспособление, на котором больше ручек и кнопок, чем любое кресло вправе иметь.
К подлокотнику прикреплен желтый квадратик записки. Я отрываю ее и вижу знакомые каракули Веса.
Чувак в магазине сказал, это супер-вещь для наших спин. Десять режимов массажа. Надо опробовать его на наших яйцах и посмотреть, можно ли заодно сделать из него секс-игрушку. Надеюсь, нам повезет.
Я перечитываю записку. Потом снова перевожу взгляд на кресло. Хочется и выругаться, и засмеяться.
Но мой смех быстро тает, потому что… черт, это классический Вес, думающий, что предмет мебели сотрет напряжение между нами.
Я сминаю записку в комок. Вес обманывает себя, если верит, будто задетые чувства и нарастающую обиду можно загладить каким-то там креслом.
Глава 11
Джейми
В пятницу Вес улетает с командой в Нью-Йорк, и, если честно, я снова чувствую облегчение. Из-за чего ненавижу себя, но я устал всю неделю притворяться спокойным. Не получается это у меня и сейчас, потому что сегодняшняя тренировка – полная катастрофа.
Если команда Веса на этой неделе выиграла обе домашние игры, то моя после выезда в Монреаль четыре раза подряд проиграла. Парни совсем пали духом, и это сказывается на нашей игре.
Я даю свисток в третий раз за десять минут и подъезжаю к двум раскрасневшимся от злости подросткам, которые обмениваются любезностями в центре катка.
– Остыньте, – рявкаю я, когда один из них отпускает оскорбительный комментарий о матери своего товарища по команде.
Барри даже не выглядит виноватым.
– Он первый начал.
