Девушке пришла в голову новая мысль: «Ты столько страдал от зла – и все еще считаешь, что в мире есть красота?»
«Конечно, есть! – ответил Итарр. – Смотри, как простираются вдаль вересковые луга – безлюдные, неоскверненные, расцвеченные переходами приглушенных оттенков! Смотри, как величественно вздымаются к небу утесы, подобные хребту планеты! А ты? – он пристально смотрел ей в глаза. – Ты сама – олицетворение красоты, превосходящей все вокруг».
«Превосходящей красоту Джеванны?» – в замешательстве спросила Тсаис.
Итарр рассмеялся. «Несомненно!» – заверил он ее.
Девушку заинтересовал другой вопрос: «Ты хочешь отомстить Джеванне?»
«Нет! – отозвался Итарр, глядя куда-то в туманный горизонт, где пустоши сливались с небом. – Что такое месть? Кому нужна месть? Скоро, когда Солнце погаснет, всех нас обступит вечная ночь, все мы умрем – и вся история Земли, все ее руины и покатые холмы, оставшиеся от гордых вершин, сверкавших снегами – всё скроется навсегда в бесконечном мраке. Какой смысл кому-то мстить?»
Через некоторое время они вышли из хижины и прогулялись по верещатнику. Итарр пытался показать девушке, в чем заключалась красота: медлительная река Скаум блестела протоками среди зеленых тростников, облака над утесами розовели в бледных лучах заходящего Солнца, птица парила навстречу ветру, подрагивая широкими крыльями над безбрежными дымчатыми просторами Модавны. Тсаис старалась заставить себя видеть красоту, но мозг ее упорно сопротивлялся. Тем не менее, она уже научилась сдерживать дикий гнев, разгоравшийся в ней при виде оскорбительного уродства мироздания, ее неутолимое стремление убивать притупилось, ее лицо, дрожавшее от постоянного напряжения, слегка расслабилось.
Так они бродили по пустоши, молчаливо и задумчиво. Во всей своей печальной славе перед ними разгорелся и погас закат; по небосклону, одна за другой, медленно поднимались серебристые звезды.
«Разве ты не видишь, как прекрасны звезды? – прошептал Итарр, поднимая к небу прорези черной маски. – Их имена древнее человеческой памяти».
Но Тсаис не могла ему сочувствовать – в закате она не находила ничего, кроме скорби, а звезды казались ей не более чем беспорядочно разбросанными мелкими блестками. Она вздохнула: «Наверное, во всей Вселенной нет двух людей несчастнее нас с тобой!»
Итарр промолчал. Внезапно он схватил ее за руку и заставил пригнуться, опустившись на колени в заросли утесника: «Пельграны!» Похлопывая крыльями, на фоне сумрачного неба к ним приближались огромные тени.
