– Хотел бы я знать, что Ривлад такого сказал, раз заставил испытать столь негативные чувства, – заметил Рей.
– Правду. Даже про пророчество поведал. Представляете?
– А ты? – спросил Сеня.
– А я – жалкая трусиха. И ответить Ривладу так же честно не смогла. А потом уже и не до этого было. Мы целовались. Он пытался выяснить у меня, где я живу.
– И ты не сказала, – ухмыльнулся Рей.
– Ривлад был в бешенстве, – заключил Гилл.
– И поэтому вы не закончили, – припечатал Лель.
– Рив сказал, что ничего не будет, пока я ему не скажу правду. И боюсь, он что-то задумал. Слишком уж обрадовался подтверждению, что мое имя настоящее и я живу в Аратонии, – вздохнула я.
– Будет искать по аметистовому дракончику. Как только тебе потребуется его защита, Ривлад сможет уловить свою магию и переместиться, – сказал Лель. – Советую не попадать в неприятности, если не готова к встрече с разозленным драконом, Эва!
Я вздохнула.
– М-да… Сдается, Рив нашу Эву так быстро не простит.
– Простит, – уверенно сказал Гилл.
– А я вот сомневаюсь, – возразил Лель.
– Спорим, что Ривлад Эву простит сразу же, – озорно сверкая синими глазами, предложил эльф.
– На что? – ухмыльнулся домовой, жестом останавливая меня, решившую прекратить этот беспредел.
– На желание.
– Давай! – не стал возражать Лель.
Рей, ухмыляясь, разбил их руки. А я… я в руки взяла подушку, прицелилась…
– Ай, больно же! – завопил Лель.
– Так ему и надо! – засмеялся Гилл, за что тут же получил той же самой подушкой по плечу.
– Мы же не спорим, когда вы с ним из тебя фею сделаете, а ему вернете дракона!
– Что?
Гилл нырнул в сторону, и я ударила ни в чем не повинного Рея. Фыркнула и поползла к Лелю, который предусмотрительно отодвинулся подальше. По пути нашла еще две подушки и, обернувшись, швырнула их в Гилла.
– Какая ты фея, ты – ведьма! – выдал Сенька, уворачиваясь от очередного орудия в моей руке.
В этот момент я почти доползла до Леля, но Гилл оказался проворнее и пощекотал мою голую пятку. Я дернулась, захихикала, попыталась поймать его руку, зацепила локтем Рея, наблюдавшего за этой чудно́й картиной, и пяткой ударила по ноге домового. Сенька для пущей радости выпустил когти и разодрал одну из подушек. И по шалашу, такому удобному и уютному, залетали белые гусиные перья. Для меня, кстати, до сих пор загадка, как подушки попали в сумки с нашими походными вещами.
Я оглушительно чихнула, сползла с хохочущего Гилла. Шалаш, не выдержав такого безобразия, затрещал и рухнул.
