Волна тьмы нахлынула, словно цунами, и мгновенно захлестнула его сознание, отключив от реальности. Хорошо, что не он сидел за рулем, иначе непременно потерял бы управление. Подобные резкие переходы случались крайне редко. Обычно Посвященный сам, погружаясь в сон, подключался к информационному полю эгрегора. У него было ощущение, что его до сих пор держат на некоторой дистанции, и даже то, что есть, – только потому, что питерский Источник пока единственный активный из всех, если не считать безумного Сеятеля. А подобные внезапные подключения с той стороны означали, что произошло какое-то важное событие, на которое Посвященный мог и должен был повлиять.
Сигнал пульсировал где-то в районе Иркутска, но не болевой точкой, а скорее, каким-то слегка беспокоящим жжением. Очень знакомым жжением. Посвященному уже приходилось испытывать подобное и вообще и вступать в контакт с обладателем именно этого ментального ритма. Ассоциативная память сработала безошибочно, и дыхание у Посвященного перехватило. Он боялся поверить в то, что ощущает, хотя ему очень хотелось.
Порой ему казалось, что эгрегор сам не знает, как реагировать на сувайворов. Они были вещью в себе, аномалиями среди аномалий, ответом человечества на появление Сеятелей. Хотя для полноценного ответа их все же было слишком мало. Но малое количество компенсировалось тем, что никто не знал пределов их возможностей. Изначально сувайворов было трое: Катаев – прежнее «Я» Посвященного, Стрельцов и профессор Воскобойников. Стрельцов пожертвовал собой ради перепрограммирования питерского Источника, судьба Воскобойникова до сих пор неизвестна. Пропал – и с концами. Даже эгрегор ничего не мог о нем сообщить. Предположительно – погиб при коллапсе Лесногорской аномалии. И этот четвертый… Все получилось ненамеренно, когда Катаеву пришлось спасать жизнь сталкера по прозвищу Художник переливанием своей крови. Таланты этого Художника дремали слишком долго – до того момента, как они понадобились в Лесногорске. Но он должен был погибнуть там, когда схлопнулась аномалия. Похоже, такова уж судьба сувайворов – жертвовать собой ради спасения многих. Мог ли Художник выжить? Жгучий ментальный сигнал говорил именно об этом. Но тогда… тогда Посвященный не один, и его собрат по крови где-то там, недалеко от места событий. А это означало, что шансы существенно возросли.
И Посвященного накрыла другая волна – воодушевления.
