И вот сейчас, в своей квартирке, в окна которой врывался городской шум, Фрэнки Эрнандес вдруг неожиданно ощутил физическое присутствие смерти. Сдержав невольную дрожь, он быстро направился в ванную, чтобы принять душ и побриться.
* * *
Швейцар Джо сразу же понял, что перед ним полицейский.
— Вы пришли сюда по делу моего соотечественника, да? — спросил Джо.
— А кто он, этот ваш соотечественник? — вопросом на вопрос ответил Эрнандес.
— Карелла. Тот полицейский, которого гробанули здесь наверху.
— Да, я пришел именно по этому делу.
— Послушайте, а вы сами не итальянец случайно? — спросил Джо.
— Нет, не итальянец.
— А кто же? Испанец или что-то в этом роде?
— Пуэрториканец, — ответил Эрнандес и весь внутренне напрягся, готовясь к отражению любых нападок. Он пристально посмотрел в глаза Джо и моментально оценил ситуацию. Нет, с этим типом все в порядке.
— Вам, наверное, нужно пройти в квартиру? Послушайте, а я ведь до сих пор даже не знаю вашей фамилии, — сказал Джо.
— Я — детектив Эрнандес.
— Это довольно распространенная среди испанцев фамилия, правда?
— Да, она встречается довольно часто, — согласился Эрнандес, входя в вестибюль.
— Я это знаю потому, что в старших классах я учил испанский, — сказал Джо. — У нас он был там вместо иностранного языка. — Вы знаете испанский? — спросил он по-испански.
— Немножко, — тоже по-испански ответил Эрнандес и соврал. На самом-то деле, если уж не кривить душой, он знал испанский не “немножко”, а говорил на нем не хуже любого уроженца Мадрида. Впрочем, и это тоже не совсем соответствовало истине. В Мадриде говорят на чистейшем испанском, и буквы “S” и “Z” перед определенными гласными читаются у них по-разному. В Пуэрто-Рико же оба этих звука произносились одинаково. Но при желании он мог говорить на испанском как прирожденный испанец. Правда, у него не слишком часто возникало это желание.
— Я запомнил целую кучу испанских поговорок, — все никак не унимался Джо. — Надо же — три года изучать испанский, а потом в голове, если и осталось что-то, то только никому не нужные поговорки, но зато их я знаю черт знает сколько. — И он тут же продемонстрировал это.
— У вас прекрасное произношение, — похвалил его Эрнандес, и они вместе направились к лифту.
— Вот это-то и обидно. Честное слово, я наверняка знаю больше испанских поговорок, чем добрая половина Испании. А зачем? Вот и лифт. Так, значит, этот тип, который называл себя Джоном Смитом, вовсе не был Джоном Смитом, это верно?
