— А Сергей этот? Ему можно верить?
— Ну конечно, Катя! Твоя подозрительность временами переходит в разряд фобий!
Пока мы гадали, что означает такой псевдонепосредственный переход от «вы» к «ты» и уменьшительно-ласкательному имени, Акунинский поднялся и направился к выходу, поманив нас за собой пальцем. Вот уж что нам совсем не понравилось, но пришлось подчиниться. Так через пару минут хождения по коридору и поездке на лифте мы снова очутились в его кабинете. Надобность в высоком начальстве исчерпала себя, так как сопротивление было полностью сломлено.
— Итак, — продолжил Я-Гриша. — одна из вас останется в Москве Золотоглавой, другая же отправится на остров в Тихом океане.
Мы присвистнули: круто!
— Будем тянуть жребий? — предложила Катя.
— Нет, мы все уже за вас решили. Поймите, это не детская игра, здесь нельзя полагаться на случайный выбор, на лотерею! Эта операция — строгий расчет, а рассчитывали мы вас, исходя из особенностей характера и привычек каждой. — Надо же, они нас рассчитывали! Как какую-то математическую задачку, а не живых людей! — Юлия, — продолжил Гриша, — останется здесь, в Москве. Екатерина же полетит на остров.
— Вот так всегда! — высказалась я в счет своей константной невезучести. Катя же победно улыбалась.
— Сейчас я все поясню. Что бы ни говорил господин Захватов, опасность все же велика. — Захватов — это человек в костюме с верхнего этажа, догадалась я. — Он начальник, ему положено высказываться в подобном духе, я же скажу все откровенно. У нас нет совершенно никакой информации о человеке, присылавшем эти письма, потому я лично не могу сказать, опасен он или нет и какие у него возможности. Единственное, что сказала экспертиза более-менее полезного, это то, что писал мужчина и, скорее всего, средних лет. То есть старше тридцати.
— Но это и так понятно, что мужчина! — возразила я.
— Нет, — не согласился следователь с разумным, на мой взгляд, замечанием. — Ведь женщина вполне могла писать от лица мужчины, используя глаголы, поставленные в мужской род, с тем чтобы ее не вычислили и не помешали выполнить коварный замысел. Опять же, учитывая, что эксперты утверждают — писал человек не совсем душевнобольной, даже здоровый, но очень нервный, — можно допустить достаточное присутствие интеллекта для подобного обмана. Это все я узнал, еще не получив последнего письма. А тогда уже задумался: зачем писать про подругу? Значит, это все-таки мужчина, который совершенно не желает хоть как-то скрывать свою личность и вести следствие по неверному пути?
