— И ты хочешь, чтобы я, выслушав твои угрозы, просто собрал вещички и оставил свою работу тебе?
— Было бы неплохо, если бы ты управился до вечера.
— Ха! — сказал старикан.
Магистр снова вытер лицо рукавом.
— Должен сказать, отец, ты не облегчаешь мне жизнь.
— У тебя ржавые глаза.
— Это ты уже говорил.
— Обычно люди с ржавыми глазами умирают без нашего участия, — сказал старикан. — Но в крайних случаях мы можем и поспособствовать.
— Тогда труби полный сбор, — посоветовал Магистр. — Или как ты там своих собратьев по секте оповещаешь. Потому что один ты явно не справишься.
— И не с такими справлялся.
— Таких, отец, ты в своей жизни никогда еще не видел, — сказал Магистр. — И это потому, что тебе крайне везло. Надо ли мне уточнять, что сегодня твое везение кончилось?
— У нас собрание вечером, — задумчиво сказал старикан. — Обычно мы не практикуем кровавые жертвоприношения, но если к тому времени ты будешь еще здесь…
— До вечера осталось не так уж долго, так что это я удачно зашел, — констатировал Магистр. — Я буду неподалеку.
Смотритель маяка захлопнул тяжелую дверь. Судя по доносящимся из–за нее звукам, он запирал ее на все имеющиеся в наличии засовы.
Магистр ухмыльнулся. Ему нравилось, когда его принимали всерьез.
* * *
К вечеру серого цвета в окрестностях только прибавилось.
Магистр сидел на большом валуне и курил сигарету за сигаретой, наблюдая, как серые волны накатывают на серые камни. Было в этой картине что–то успокаивающее.
Когда тени удлинились, а сумерки сгустились до необходимой кондиции, вокруг Магистра выросли серые тени.
Помимо непременных деревянных башмаков сектанты носили бесформенные серые балахоны, бороды лопатами и здоровенные орудия убийства вроде тех, что были описаны мэром. Магистр насчитал вокруг себя девятнадцать человек, среди которых был и смотритель маяка.
— И это все? — удивился Магистр.
— Двое не смогли придти, — объяснил ему кто–то бесформенный и бородатый с боевым молотом в руках.
— Не хотелось бы потом выслеживать их поодиночке, — сказал Магистр. — Понимаете, я люблю решать проблемы сразу, не растягивая удовольствия.
— Удовольствие мы тебе и не гарантируем, — сообщил кто–то из зашедших Магистру за спину. — Мы гарантируем тебе только боль и смерть. И страдания.
— Слушайте, а вот пока не началось, — сказал Магистр. — Ответьте мне на один вопрос, а? Почему именно башмачники? Что такого сакрального в башмаках? Ну, помимо того, что у вас все ноги в занозах, и вы, совершенно очевидно, таким образом соблюдаете аскезу и истязаете себя. Мне просто любопытно.
