— А почему он там, когда он нужен нам здесь? — спросил Виталик.
— Видимо, мы слишком быстро прошли, — сказал я. — Он еще не вылупился.
— Тут же все затопит, к хренам, — сказал Виталик, аккуратно и с размаху трогая пузырь двуручным топором. Пузырь не поддался.
— Не вылупляется, — констатировал Федор.
Виталик убрал топор и попробовал дробовик, но эффект был тот же. Босс, кем бы он ни был, продолжал сидеть внутри и на провокации не реагировал.
— Видимо, не все условия прохождения соблюдены, — сказал Кэл.
— Например? — спросил Виталик.
— Первое, что приходит в голову, надо зачистить уровень полностью.
— То есть, уничтожить вот эти все пузыри? — ужаснулся я. — Но их же тут тысячи.
— Может быть, и не все, — успокоил меня Кэл. — Но какое–то критическое количество, чтобы босс почуял неладное и пробудился.
— Значит, все–таки все, — сказал я. — Должен заметить, что их всех тупых игровых условностей, которые я встречал до сего момента, эта — самая тупая.
— Ну почему же, — сказал Федор. — Мы ж тут по квесту вроде как мир спасаем, а уничтожение потенциальной армии вероятного противника в эту схему вполне себе вписывается.
— Утомительное, сука, занятие, — сказал Виталик. — А ведь это даже не наш мир.
— Ладно, чего стоять, — сказал я. — Эти твари сами себя не убьют.
Мы вернулись в самое начало уровня и принялись за методичное истребление всего нерожденного. Твари были не слишком опасны, большая часть даже не успевала понять, что происходит, а огрызаться пытались лишь некоторые, но их было очень много, и это была одна из тех редких ситуаций, когда ты жалеешь, что у тебя нет с собой напалма.
Ближе к середине уровня, когда я уже устал, как пробежавший полтора марафона спринтер, я задумался о странностях человеческой психики. А если точнее, то моей.
Вот я, обычный парень из подмосковных Люберец, еще месяц назад преподававший трудным подросткам боевые единоборства, копошусь в подземельях чужой планеты и рублю выведенную магическим путем живность боевым топором, к которому у меня навык, периодически постреливая в ту же живность из пистолета, в котором никогда не заканчиваются пули, и даже особого удивления по этому поводу не испытываю. И это не говоря уже о том, что компанию мне составляют сисадмин, зомби и инопланетянин, по совместительству колдун. Впрочем, сисдамин тоже колдун, а зомби так вообще читер, и тут еще непонятно, кто из них хуже.
Человеческая психика — штука гибкая, и гибкая она не просто так. Потому что то, что не гнется, то ломается, сколь бы незыблемым они ни выглядело. И это не просто красивые слова, это непреложный жизненный факт.
