— Да нет, отец, — вздохнул Ахмат. — В Бухаре его не было. Это я решил с десятком своих нукеров[9] поживиться. Деньги мне нужны. Много денег.
— А моих тебе мало? — прищурился Темир.
— Мало, отец, мало! — горячо воскликнул Ахмат. — Хочу свои деньги иметь, табуны коней быстроногих, тысячи подданных. А мой кунак Азынчак сказал: «У Шомбоя в Чаче большие табуны. Отбей их у него, сгони за Фергану, в Памир. Там живут патаны, которые охочи до коней и верблюдов». Я так и сделал. Переплыли мы Яксарт[10]. Узнали, что табуны Шомбоя кочуют в долине реки Чирчик, подкрались тёмной ночью. Пастухи сидели у костра и не ожидали нападения. Их было пятеро. Напали мы со всех сторон одновременно. Четверо не успели даже за оружие взяться. Только один вскочил, кубарем скатился из нашего круга в ложок и оттуда сзади нанёс удар саблей Салиму. Салим сразу упал замертво. Смело и крепко всё-таки дерутся эти монголы. Долго мы не могли с ним совладать. И лишь Сиражетдин изловчился и отсёк ему голову. Тогда мы поднесли эту голову к костру, чтобы посмотреть на своего врага. Голова была вся в крови, ещё дёргалась, выворачивала губы и моргала глазами, и мы увидели — Хасан угадал, — что это сын Шомбоя Джиргал. Тогда мы поняли, что от мести Шомбоя нам не уйти, но всё же табун его угнали. Продали коней, много денег взяли, но не заметили, что за нами всё время следили люди Шомбоя. Когда ехали домой правым берегом Окса[11] и проезжали мазар[12] Хакима ат-Термези, то почувствовали неладное. Хасан оглянулся и в ужасе — «Смотрите! Смотрите!» закричал, указывая пальцем в сторону уходящего на быстром монгольском коне человека. «Ну и что? Кто это? Ты его знаешь?» — спрашиваю у Хасана. «Знаю! Знаю! — ещё громче завопил Хасан. — Это карачу Шомбоя! Он пастушит у него. Когда мы убивали тех пятерых, он, видно, объезжал табун, на шум не откликнулся, затаился, собака хитрая, и после следил за нами». Ну что тут делать? Он нас, конечно, узнал. Мы кинулись было в погоню, но разве кто может перескакать монгола? Увёртливые собаки! Так, минуя святой мазар Хакима ат-Термези, мы без отдыха доскакали до Бухары. Отец, давай свежих коней, и поедем в Топрак-Кала.
Темир молчал. Поглаживая реденькую и уже совсем белую бороду, что-то обдумывал.
— Дай свежих коней, отец! — снова задёргался Ахмат.
— Сядь, мальчишка! — слегка привстав, цыкнул Темир. — Тебя ещё не режут. И с каких это пор ты, щенок, стал на отца голос повышать? Сядь и слушай! Я старый человек, много повидал на своём веку и лучше знаю, что в таких случаях делать, ягнёнок ты нелизаный! В какой Топрак-Кала собираешься ехать? Там одни развалины! От Топрак-Кала ещё кыпчаки камня на камне не оставили. И ты что, не знаешь, что там Улус Джучи
