— Всего лишь то, что она является женской частью всеобщего рода человеческого, главная задача которого — воспроизводить потомство, а не увлекаться косметикой и посещением модных магазинов.
— И столь невинная идея привела к столь пагубным последствиям? Рискованные опыты вы себе позволяете, господин Сечников!
— А без риска нельзя достичь ничего замечательного! — гневно возразил собеседник.
— Ну, почему же... Я что-то не слышал о том, какому риску подвергал граф Толстой окружающих во время написания им «Войны и мира» или какому риску подвергался он сам.
— Мне не нравится ваша ирония, господин следователь! Кроме первой жертвой моего метода, как вы изволили выразиться, стала отнюдь не эта дамочка, а я сам! Не знаю, что ей там взбрело в голову или по чьему наущению она действовала, но у меня и в мыслях не было её совращать!
Разговор становился излишне запальчивым, и Макар Александрович, решив проявлять максимальную сдержанность, постарался подумать о чём-нибудь приятном — например, о том, как мосле ухода учёного он с удовольствием выкурит толстую и ароматную сигару, начатая коробка которых лежала в верхнем ящике его служебного стола. И молодости Макар Александрович не курил, однако с годами и ослаблением влечения к женщинам стал приобретать не слишком полезные, но зато такие комфортные привычки!
— Ну-с, хорошо, — заявил он Сечникову, — в самое ближайшее время я познакомлюсь с этой особой и попробую выяснить, насколько серьёзно можно воспринимать её обвинения. Кто хоть она такая, вы знаете?
— Разумеется. Мария Сергеевна Мальцева, двадцать три года, девица, из дворян Пермской губернии.
— Отлично. До встречи, Иван Ильич. — И Гурский, протянув одну руку посетителю, второй рукой приоткрыл вожделенный ящик с сигарами.
Однако после десяти минут задумчивого блаженства в клубах сизого дыма Макар Александрович решил, что знакомство с госпожой Мальцевой может и подождать. Дело в том, что ему вспомнился один похожий случай из германской судебной практики конца прошлого века. Там, кажется, тоже фигурировал почтенный учёный и шла речь об обвинении в сексуальных домогательствах к несовершеннолетней барышне... Макар Александрович несколько минут тщетно напрягал память, но, к немалой досаде, никаких других подробностей извлечь из неё так и не сумел.
Слегка стукнув себя по лбу — стареешь, брат! — он снял телефонную трубку, вызвал к подъезду полицейский автомобиль фирмы «Адлер» и приказал отвезти себя на Васильевский остров — точнее, на юридический факультет Санкт-Петербургского императорского университета.
