— Лови, Тощий!
Рулон Кирилл машинально поймал, но, вместо того чтобы пристроить его на нарте, так и остался стоять с ним в руках: «Что это значит? Оскорбление словом и делом?! Она ставит меня в положение прислуги, шестёрки, дамского угодника? Но я же вроде бы уже заработал статус крутого мужика — или она об этом не знает?! Что делать??»
Пока женщина шла к нарте (метров пять), он так и не придумал ни ответов на собственные вопросы, ни плана действий. Ничего он не придумал... Просто, когда она приблизилась, перехватил плотный рулон и...
И шмякнул её по голове свёрнутой шкурой — прямо по неровному пробору, от которого волосы забраны в косы.
— !?! — Прямой обжигающий взгляд тёмно-карих глаз, исполненный... гнева и возмущения? Безусловно! Но с примесью понимания и, где-то даже, одобрения? Очень может быть...
— Да, — сказал Кирилл, собрав волю в кулак. — Именно так! А будешь дразниться — по попе нашлёпаю! Сама ты... тощая!!
— Я!? — плеснула от неё волна эмоциональная, биоэнергетическая, харизматическая или чёрт его знает какая — но страшной силы! — Ах ты… Поехали!
Когда упряжные рванули (как-то очень уж резко, а?), Кирилл от толчка впал в состояние этакой бесшабашности, когда всё по фигу и «на семь бед один ответ». Откинувшись спиной на низкие задние перила саней, он негромко завыл по-русски, безбожно при этом фальшивя:
— «...Ты пр-равишь в открытое мо-оре! С волною не спр-ра-авиться нам!!.»
Он «пропел» ещё несколько куплетов из разных романсов на ту же тему (целиком ни одного он не знал) и обнаружил, что нарта остановилась: куда-то его местная «красотка» всё-таки привезла.
Аспирант посмотрел снизу вверх на свою спутницу и сказал:
— «...Ах, барин, барин, скоро Святки!
И ей не быть уже моей!..»
Дальнейший текст вспоминать не пришлось: воротник его анорака ухватила твёрдая рука, и молодой учёный был бесцеремонно вывален с нарты на снег. Похоже, предстояла «разборка». С женщиной?!
— Кто тощая? Я — тощая?!!
Кирилл ответил цитатой из «Песни песней», но вряд ли дама поняла витиеватый текст Ветхого завета, озвученный по-русски. Поэтому действовала по-своему:
— А ну, отвернись!
Команда была подкреплена пинком — в область почек. Впрочем, обувь на агрессоре была мягкой, а удар — не сильным, можно сказать символическим. Кирилл принял игру: крякнул, застонал и отвернулся. За неимением более интересных объектов, пришлось обозревать окрестности. Это были верховья какого-то мелкого ручья. Ближайшие холмы располагались таким образом, что низкое вечернее солнце светило в самый широкий просвет между ними, создавая в этом замкнутом пространстве эффект «световой ловушки»: отражение света (и тепла!) со всех сторон. Поскольку ветер отсутствовал, Кирилл подумал, что здесь даже не тепло, а жарко. И не помешали бы солнцезащитные очки...
