Он понял это. И метнулся вперёд, целясь прикладом между бородой и шлемом.
Удар. Хруст.
И всё кончилось.
Это явление известно и в физике, и в биологии. Когда накладываются две волны в противофазе, они гасят друг друга. В сумме получается «штиль». Обжёгшись или больно ударившись, человек закусывает губу — одна боль как бы гасит другую. Кажется, это называется «эффект торможения». За последний час разум и психика несчастного аспиранта подверглись таким многообразным агрессиям, что их результаты устроили междоусобицу, победили друг друга и в сумме дали ноль. Временно, конечно. Для Кирилла это означало, что он, в целом, может двигаться, говорить, соображать (но не думать!) и принимать какие-то решения.
Воины, участвовавшие в перестрелке, удирали со всех ног и были уже далеко — кое-кто успел даже погрузиться на нарты. Отстали в основном те, кто тащил убитых и раненых. В непосредственной близости от Кирилла находилось два изуродованных трупа. Третий нападавший лежал на боку, закрыв разбитое лицо руками, и тихо стонал:
— Убили нехристи, убили... Бляжьи дети... Су-уки...
Метрах в двадцати справа, за краем проталины, слабо копошились, пытаясь встать, опутанные ремнями упряжные олени, на которых приехали русские. Похоже, у животных были переломаны кости. Один олень был на ногах и отчаянно пытался убежать. Ничего у него не получалось — не пускал кожаный «хомут» и потяг, привязанный к перевёрнутой нарте. Он, конечно, утащил бы её, но труп его «напарника» играл роль мощного якоря. Левее и дальше бесновались собаки, впряжённые в гружёные нарты. Они просто с ума сходили от близости большого количества свежего мяса — рвались, рычали, взгавкивали. Лаять по-настоящему, похоже, они не умели. От упряжки к упряжке бегал мальчишка и успокаивал собак криками и ударами чего-то похожего на кнут. Чуть ближе на краю проталины пытался подняться на ноги воин, облачённый в костяные доспехи. Шлема на его голове не было, щит с крылом перекосился и мешал двигать руками. Рядом с ним находились два трупа: парня в кожаных доспехах и русского.
Во всём этом пейзаже больше всего Кирилла почему-то взволновали мучения оленей. «Раненых нужно добить, а уцелевшего отпустить на волю. Нехорошо так...» — подумал он и двинулся к оленям, на ходу переламывая ружьё. Только стреляная гильза из ствола не выдвинулась, а осталась на месте. «Ч-чёрт, заело! — мысленно ругнулся Кирилл. — Старый патрон, наверное». Он остановился и попытался подцепить латунный ободок ногтями. Ничего не получилось. «Ножиком надо, — сообразил аспирант. — Лезвием поддеть». Он сунул руку в карман, но нащупать перочинный нож под патронами не успел. Мощный удар в спину заставил его голову резко мотнуться назад. В глаза ударил сноп искр...
