Первый снегопад стал последшш днем жизни старухи Клеманс, жизни достойной и примерной; она скончалась в три часа утра, стоя в очереди перед английской булочной. Назавтра Зоэ очутилась на тротуарax Парижа. Впрочем, не одна она. B одиночку и группами "лишние рты", то есть бывшая барская прислуга, слонялись по Отейю, Терну, Нейи, вокруг церквей Сен-Филшra-дю-Руль и Сен-Сюльпис. Гонимые холодом и голодом, субретки распродают, как могут, все свое добро, сначала узелок, a потом и все прочее. Вот как раз одна из них вынырнула из-под ворот, когда проходил мимо какой-то буржуа, бормоча: "Если сударь разрешит...*
Так вот Зоэ, уже выбившаяся из сил, добралась до Бельвиля. Марта буквально вырвала ee из рук мясника, который валил девочку в комнатке за лавкой, увешанной связками сарделек.
-- Да оставьте вы меня, мне есть хочетсяl -- отбивалась от нас бедняжка.
Я был просто восхищен поступком и стихийным порывом Марты, но она тут же прервала мои излияния:
-- Пускай эта дурехa хоть с целым эскадроном гвардейцев путается, но чтобы эта тварь мясник ee трогал -- жирно будет!
B дальнем углу слесарной мы устроили ложе. Даже отыскали где-то две горбушки и чуточку риса с салом на дне котелка.
Наевшись и отогревшись, Зоэ перестала хмуриться и трусить. На смену пришли рыдания. Вот тогда-то, уткнувшись мне в плечо и громко всхлипывая, девчушка поведала нам свою историю.
-- Ox, уж и скотье эти буржуа!
-- Вовсе нет,-- запротестовала Зоэ.-- Госпожу тоже понять нужно, что ж она-то могла поделать! Разве я сама это не понимаю? Если даже госпожа давала бы мне всего пятьдесят граммов хлеба в день, ей пришлось бы к утреннему кофе с молоком всего одной тартинкой обходиться!
Вдруг Зоэ замолчала, уставилась на нас. Не могла взять в толк, почему это мы с ней возимся. Она с радостью отдала бы за нас жизнь... Ей хотелось предложить мне, нам всем предложить... Как раз тут тройка Родюков притащила собранные ими на пушку cy. Тогда Зоэ порылась в кармане и протянула мне монетку, машинально обтерев ee, пытаясь уничтожить cepo-зеленые пятнышки, и от этого ee покорного жеста пахнуло застарелой привычкой рабства. Эта монета была все, что осталось y нее от шести cy, которые бросил ей скрюченный подагрой привратник, испортивший нашу подопечную под лестницей в подъезде дома N" 26 по авеню Короля Римского. Пять cy ушло на покупку солдатских галет, которые она приобрела y какого-то гусарa -- тот больше ничего от нее не потребовал.
