При въезде на Шарантонский мост нас реквизировал лазаретный хирург. "Красный крест еще заслужить надоb Схватил свои саквояжи и впрыгнул в повозку.
Человек он оказался остроумный, разговорчивый, звать его не то Жуанен, не то Жувен. Только по каскетке, на которую нацеплена алая бархатная лента с двумя золотыми галунами, можно определить, что он военный врач. Нам он велел держать путь на Жуанвиль и всю дорогу рта не закрывал. По большей части вел разrоворы поучительные:
-- B хорошем походном лазарете требуется не только хирург с полный набором инструментов, но, увы, необходимы еще две повозки и добрые кони. Вот в чем вся загвоздка... На первый раз заполучить людей -- пустое дело, стоит только представить им будущую экспедицию вроде приключения... Так что начинается путешествие весело, с удалью... Только не дай бог нарваться на какую-нибудь драматическую сцену, a ведь они на войне неизбежны... Если вы себе на беду оставите ваших людей хоть на пять минут, вы рискуете не найти, вернувшись, ни одного, и тогда не миновать вам двигаться в одиночестве по способу пешего хождения, да еще тащить на спине мешок с инструментами. A когда отыщете своих, разговор не клеится, на вас еще неприязненно поглядывают с таким выражением, что, мол, ты, голубчик, больше меня не заманишь.
При приближении к Жуанвилю мы вынуждены были тащиться шагом. Все шоссе было забито двумя колоннами, шедшими в противоположных направлениях. B одной красно-голубые мундиры, сверканье штыков -- это части, посланные генералом Винуа на подмогу генералу Дюкро. Двигавшийся навстречу кортеж был медлителен и мрачен: монахи Ордена невежествующих в сутанах и черных треуголках по двое тащили носилки с убитыми. Поравнявшись с траурным шествием, солдаты скидывали кепи и что-то бормотали.
Справа от нас тянулись длинные языки дыма, прибитого ветром к земле: горел Шампиньи-сюр-Марн. Здесь нам пришлось пропустить артиллерийский обоз.
Подальше мы обнаружили какое-то странное coоружение наподобие деревянной башни и решили было, что здесь размещен штабной наблюдательный пункт, но оказалось, этот бельведер воздвигли по ходатайству господ Альфонса де Невилля и Эдуарда Датайя, рисовальщиков из "Монд иллюстре*. И впрямь мы разглядели обоих художников с палитрами в руках; стоя y своих
мольбертов, они, воспользовавшись минутой затишья, старались изобразить на полотне неоглядную панораму поля битвы.
Миновали Шампиньи. На выжженных улицах валяются лишь груды трупов -пруссаков и французов, их не подбирают, повозок не хватает для перевозки раненых. Единственный звук нарушает тишину -- перестук молотков и топоров: это оставшиеся жители баррикадируют свои жилища.
