Даже сами небеса на стороне капитулянтов. Вчерa, в воскресенье, погода была изумительная. К одиннадцати часам светские дамы наводнили парижские укрепления и
7*
разглядывали окрестности в лорнетки. На шоссе и дорогах беспечно толклись любопытствующие в поисках наиболее подходящего наблюдательного пункта, откуда были Gы видны немецкие позиции, уже не внушавшие им более страхa. Фотограф, воспользовавшись солнечным днем, снимал панорамы. Ho не только чудесная поrода приободрила всю эту праздную публику, им уже мерещился вблизи исход, любой исход, a главное -- улучшение с продуктами уже и сейчас ощущалось, a для такой публики это второe солнце. Разговоры вертелись вокруг последних меню, рыбы, которую по приказу правительства ловят в Марне и в лесных озерax и уже стали продавать на рынках. Говорили также о "счастливых" результатах плебисцита и выборов, что, по их мнению, доказывало "здравый смысл" Парижа, коль скоро агитаторы, эти "вечно озлобленные люди", в конце концов очутились в меньшинстве, правда, меньшинство это до ужаса бурливое, но зато сидит себе на Монмартре, в Бельвиле и Менильмонтане, и больше нигде.
Пассалас рассказал вам, что творится в министерстве внутренних дел. Каким-то чудом ему удалось удержаться на месте, хотя новый префект полиции провел основательную чистку среди своих служащих. "Таков уж я есть!" -отвечал он на все наши расспросы и все подмигивал левым глазом, подтянутым к виску шрамом, который шел через всю скулу до самого кончика острого подбородка. От него, например, мы узнали, что теперешний префект Kpесон призвал к себе служивших еще при Империи полицейских, велел им сбрить усы и обрядил в штатское платье. Тот же Пассалас предупредил нас, какие ловушки префект расставляет повсюду, надеясь схватить Флуранса и Бланки. Итак, нам стали известны причины, по которьш генерал Клеман Тома*, новый начальник Национальной гвардии, приказал мобилям, прибывшим из провинции и размещенньш на частных квартирах, перейти на казарменное положение в районе фортов.
-- Правительство испугалось, что мобили легко споются с населением и такого наслушаются, что откажутся стрелять в народ, когда это потребуется...
Теперь замолчала и кузница -- нет угля. Глухонемой вместе со своей неразлучной Пробочкой аккуратно посещает мои уроки, сидит себе, такой прилежный, внимательный, улыбается, будто и он тоже может научиться читать. Иной раз он эдакое выкинет, что просто диву даешься.
