Едва вошли в зону леса, взятый с собой на всякий случай мобильник, оказался как раз кстати. В темноте таились шорохи, и фонарик от фотовспышки, хоть и тусклый, создавал чувство защищенности.
— Скажите, а здесь, — я раскинула руки, и луч света скользнул по плотным, похожим на пальмовые, листья, — обитает только то, что придумала я? Вернее… Чудищ тут не водится?
Мыслями я все время возвращалась к Оксане. И беспокойство за подругу росло в геометрической прогрессии. А вдруг она уже…
— Думаю, не водится, — задумчиво почесал переносицу Бранов. — В подобных местах редко появляется что-то не из авторского мира. Хотя, место исключениям есть всегда. Но это когда совсем дела плохи.
— Если вы меня так успокоить хотели…
Аспирант вновь коснулся носа, будто смутившись.
— Слушай, я не так уж и часто путешествую и не могу все знать.
Я отклонилась, стараясь выразить удивление как можно эмоциональнее.
— Удивлена?
— Не то слово!
Он развел руками, мол, что поделать.
— Если бы у меня была такая способность, — я присвистнула. — Зачем жить в реале, если можно перемещаться в такие удивительные миры?
Недолго думая, Бранов плюхнулся на землю, подстелив под зад свитер. Вытянул ноги и, явно превозмогая ярое нежелание, заговорил.
— Все не так просто, Мика. Как ты могла заметить, книги иногда…
— Оживают?
От нетерпения я едва ли на карачках не поползла, чтобы оказаться поближе.
— Просыпаются, — поправил аспирант. — Будешь перебивать, я не стану рассказывать.
— Молчу, молчу, — лихо изобразила я, как замкнула рот воображаемым ключом.
Для Бранова этого оказалось более чем достаточно.
— В общем, книги просыпаются и иногда затягивают что-то из нашего мира, — принялся ломано объяснять он.
— Ага, — пробурчала я. — Вы хотели сказать: кого-то.
— Или кого-то, — согласился он, растрепав пятерней волосы на макушке. — Чаще кого-то. Предметы их мало интересуют.
— Но почему? Зачем это книгам? Они что, живые?
— Книги это лишь корка и листы с напечатанным текстом, не более, — задрав подбородок, преподавательским тоном изрек Бранов. — Так что нет. Жизнью, как таковой, они не обладают.
— Значит, их кто-то оживляет?
— Здесь не место это для подобных разговоров, — покрутил головой аспирант, прислушиваясь. — Просто уясни: наш мир важен для них. Через него они питаются. Обычно, им хватает эмоций тех, кто их читает. Поэтому, что называется, хорошие книги пробуждаются гораздо реже. Им хватает того, что они получают.
— А вы, стало быть, можете переселяться в книги и…
