Тут у девчонок, как водится, все чувства разом и поотсохли.
После первых же низких отметок обругали аспиранта, как могли, сидя в местной столовой, и теперь лишь изредка, с сожалением во взгляде провожали, мол: «Может, все же одумаешься, непутевый?»
Однако «непутевый» продолжал гнуть свою линию, проводя семинары в ключе: доминируй, властвуй, грозись неуд в зачетку нарисовать. Этим, собственно, он свою репутацию «секси-препода» и профукал.
— Да смысла нет, — не раз вздыхала Оксана, обреченно подперев лицо кулачком. — Ну его, Бранова-Баранова. Тот еще крендель, похоже.
Крендель не крендель, а все же преподаватель. А я задрыхла прямо у него перед носом.
Стыд и срам!
* * *
Остаток занятия пролетел мухой, и вот я, уныло собрав вещички, ковыляла к преподавательскому столу.
И когда только петельку пришью, чтобы вещи в гардероб сдавать? Стою теперь как торговка шмотьем с кулем из пуховика, шапки и огромного шарфа, любовно называемого мной: "авторский". Почему именно авторский? Шут знает. На фото видела такие у писателей, потому и купила.
— Мария, — словно бы удивился мужчина, а я вернулась в реальность.
За спиной у меня группа спешно покидала аудиторию.
Оставшись один на один с преподавателем, я почувствовала себя как тот самый «один», что в поле не воин. Зябко стало.
— Художничаете, значит, на занятиях, — надменно приподнял бровь Ян Викторович, покрутив в руках мою тетрадку.
Я замялась. Разговор вдруг совсем не в то русло пошел.
— Простите.
— Да мне, собственно, безразлично, чем вы занимаетесь, — с важным видом присел на краешек стола он, снова разглядывая содержимое: рисунки и краткие наброски будущих историй. — Жаль только, что до вас вся трагичность ситуации не доходит. Вы сессию тоже в рисунках и сказках сдавать собрались? Макар Ефремыч будет удивлен.
Я рассмеялась про себя. А что? Было бы неплохо! Зав. кафедры точно оценил бы моего Владимира Красно Солнышко в виде воина света паладина.
— Нет, конечно, — с излишней серьезностью ответила я. — Никаких художеств, Ян Викторович. Буду как и все, по стандарту.
— Сомневаюсь, что вам удастся воспользоваться шпаргалками на экзамене, — сощурился аспирант.
На это я промолчала. Зачем размахивать перед быком красной тряпкой? Говорят, они от этого звереют. Однако в своих умениях использовать вспомогательный материал я не сомневалась. И, собственно, сомневаться не собиралась.
Бранов помолчал еще немного для порядка. Словно бы участливо вздохнул, отложил тетрадку и, взяв журнал, угрожающе щелкнул ручкой.
