, очевидно, было крайне нелицеприятным, ведь старик засуетился еще пуще.
Наконец он извлек из-под книжных завалов одного из шкафчиков небольшую резную шкатулку и с торжествующим видом поставил ее на свой письменный стол. Смахнув при этом с него крошки, недоеденные хлебные корки и скомканные листы желтоватой бумаги, которые тут же полетели на пол.
Я напряглась и немного отпрянула от стола, ведь «красная попона» аккуратно откинул крышку ларца и с нездоровым блеском в глазах уставился на меня. Облизал пересохшие сморщенные губы.
«Старая ящерица» — еле сдержалась я, чтобы не сморщиться и потеснее прижалась к спинке кресла.
«Воин» тем временем сделал пару шагов ко мне и помахал руками, призывая встать. Я, упрямо глядя на него, отрицательно помотала головой и прямо-таки вжалась в кресло, мечтая слиться с ним воедино.
«Ну уж нет! — снова покрутила я головой. — Что бы вы ни задумали, я пас».
Однако церемониться со мной, похоже, никто не собирался. Мужчина, широко раздувая ноздри, подался ко мне и ухватил за руку. Я и моргнуть не успела, как оказалась крепко накрепко прижата спиной к его широченной груди, облаченной в темно-алый камзол.
Хват был настолько тесный, что я дохнуть не могла, не одарив себя болью в ребрах.
— Отпусти, сволочь… — зарычала я, извиваясь, как уж на сковородке. — Отпусти!
Я старалась припомнить все примы самообороны, пыталась пнуть, лягнуть «воина», но безуспешно. Силы были явно не равны, а стальные объятия, в ответ на мое усердие, лишь сжимались, причиняя еще большую боль. Я стиснула зубы, а глаза уже начинала застилать пелена горячих слез: «Без боя не сдамся! Не сдамся!».
Старик, так напоминавший мне ящерицу, тем временем извлек из шкатулки золотистую металлическую бляшку. Спрятав руку с бляшкой за спиной и выставив ладонь свободной руки вперед, он принялся шаг за шагом приближаться ко мне, словно намеревался лихо заарканить дикую лошадь. Причем улыбка на его сморщенном лице не предвещала ровным счетом ничего, что могло бы меня обрадовать.
От страха я на секунду онемела, а мои глаза расширились. Я тут же задергалась еще интенсивнее, но «воин», воспользовавшись моим секундным замешательством, с силой уперся мне в затылок основанием ладони.
Сдавленный хрип, вырвавшийся из моего горла, потонул в радостном восклицании «красной попоны». Он опрометью бросился ко мне, и его неприятно прохладные, шершавые руки скользнули по моей шее.
«Старик стоит близко, — судорожно соображала я, из полусогнутого состояния видя только ноги старика, облаченные в тканевые то ли сапоги, то ли просто гольфы. — Нужен лишь один рывок! Я смогу! Дотянусь до него ногой и…».
