Кошка заурчала и уперлась всеми четырьмя лапами в землю. Но Сорес словно накинул на ее шею поводок и теперь уверенно тянул за него к себе.
Постепенно рысье тело начинало вытягиваться, превращаясь в единую струящуюся субстанцию, и вскоре очертания кошки совсем исчезли. Сорес, не медля ни секунды, сделал рывок и сгусток сияющей, перекатывающейся энергии оказался у него в руке.
Резким движением мужчина метнулся ко мне, все еще беспомощно сидящей на земле, и со всей силы вдавил шар прямо в мою грудь.
Мое тело выгнулось, а легкие так сжались, что я и дохнуть не могла. Боль, похожая на удар в солнечное сплетение, была настолько сильной, что я даже толком не помню, кричала я или нет.
А Сорес, не обращая ни малейшего внимания на мою агонию, схватил меня за верхнюю ручку рюкзака и как котенка за шкирку подтащил к переливающемуся, светящемуся пятну.
— Ничего страшного, Лиза, боль пройдет. Ты мне потом еще спасибо скажешь, — усмехнулся он, копаясь у себя за пазухой и извлекая небольшой кожаный мешочек. — А это тебе от меня подарок.
Он развязал мешочек и, выудив из него зеленоватую горошинку, нанизал ее на свой указательный палец.
А может, это была и не горошина вовсе. И цвет, может быть, у нее был совсем иной… я не знаю. Рвущая, режущая боль в груди застилала глаза и мешала адекватно соображать.
Сорес тем временем развернул меня лицом к себе и поднес палец с горошиной к моему лбу.
— И запомни: обо мне на Иппоре ни слова! Пусть это будет наш с тобой маленький секрет.
И, еще раз приторно улыбнувшись, он с силой толкнул меня пальцем в лоб, заставив потерять равновесие и ввалиться прямиком в цветастое северное сияние.
Я отчаянно, до последней секунды пыталась ухватится хоть за что-нибудь! Но рюкзак оказался слишком тяжелым, да и держаться за воздух мало кому удается.
Последнее, что я увидела, это как усатый мужик с внушительным животиком, затянутым в яркий жилет, хохочет и машет мне рукой на прощание. А дальше только водоворот радужных красок, и я в центре этого безумия.
Кувыркающаяся и истошно визжащая.
Глава 8. Следующая остановка… Иппор?
Похоже, бог морока и тени все же обманул меня. Я рассталась с жизнью.
Ведь как иначе объяснить это невероятное чувство безмятежности, владеющее мной? Никакой боли в груди больше нет. Только тепло и яркий свет, который пробивается даже сквозь плотно сомкнутые веки.
«Как же хорошо, — невольно подумалось мне. — Наверное, я в раю…».
Я еще немного полежала, размеренно дыша. Пахло чем-то приятным, сладковатым, а шевелиться не хотелось совершенно. Но, несмотря на отсутствие боли, тело меня слушаться по-прежнему отказывалось.
