— Кажется, здесь, — пробормотал незнакомец, вытащил из-за обшлага мундира маленькое шильце с ручкой-шариком на конце, какие используют скорняки для мелких работ, после чего воткнул его острым кончиком в тело арестанта.
Судорога скрутила тело Бориса. Так больно ему не было никогда в жизни. Боль терзала его, разрывая на части – его словно пилили заживо, причем тупой деревянной пилой. Терпеть этого не было сил. Мочевой пузырь и кишечник арестанта избавились от своего содержимого, в комнате завоняло, но Борис этого не ощутил. «Господи, дай мне умереть! — билась в голове отчаянная мольба. — Скорей, господи!» В этот миг Борис забыл, что он атеист и страстно молился тому, чье существование ранее высокомерно отрицал.
Внезапно боль исчезла. Это было блаженством: великим, ни с чем не сравнимым – даже с близостью с женщиной. Радость охватила Бориса, он облегченно вздохнул и уже осмысленно посмотрел на своего мучителя. Тот выглядел невозмутимым.
— Будешь говорить? — спросил спокойно. — Если согласен, кивни.
В ответ Борис завертел головой. Не дождется, сатрап!
— Значит, повторим, — заключил сатрап и вновь воткнул в тело Бориса свое жуткое шильце…
Командир Отдельного корпуса жандармов встретил меня настороженно.
— Позвольте узнать, Валериан Витольдович, — сказал после того, как я представился и получил дозволение общаться без чинов, — чем вызван ваш визит? Я получил от государыни странное повеление: оказывать вам содействие в следствии о покушении на монаршую особу и никоим образом не препятствовать. Чем это вызвано? Государыня недовольна мной? Чем вы можете помочь? Вы спасли жизнь императрице, за что я, как верноподданный ее величества, всемерно благодарен, но причем тут следствие? Ведь у вас нет опыта в этих делах.
— В следствии – нет, — согласился я. — А вот помочь развязать язык задержанному террористу попытаюсь. Насколько знаю, он молчит.
— Бесполезно! — махнул рукой Татищев. — Это Савинков, хорошо известная личность. Кремень! Терять ему нечего: на нем неисполненный смертный приговор, второй на подходе. Нет у него резона выдавать сообщников. Для эсеров это не характерно. Надо отдать должное подлецам – умеют подбирать людей. Или вы думаете: мы не старались?
— Но я все же попробую.
— Воля ваша, — пожал плечами Татищев. — Что нужно от меня?
— Позвольте встретиться с подследственным и велите своим подчиненным выполнять мои указания.
— Сейчас же распоряжусь! — кивнул генерал и нажал кнопку вызова адъютанта…
