— На сухой лес будь помянуто, — сказал он. — Не журись, братище, от слова не сбудется…
— Ну ты правда наседка, — засмеялся возле двери Лыкасик. Братья не заметили, когда вошёл. — В кугиклы свистишь, ровно девка, и только знаешь сопливому нос вытирать. Вам с ним, может, в косы ленты вплести да сватов ждать?
Сквара оставил притихшего брата, как-то быстро оказался против хозяйского сына. Тот и в дверь выпрыгнуть не успел.
— Ещё что умное скажешь?
Дрался он редко. Но если уж дрался… Накануне они слегка столкнулись в игре. Лыкаш, похоже, запоздало припомнил земляную крошку во рту.
— Бить будешь?.. — спросил он севшим голосом, косясь и оглядываясь в поисках взрослых.
Рядом, как назло, никто не показывался.
— Не, — сказал Сквара. — Не буду. Кулаков жалко.
Воробыша сдуло.
Сквара вернулся к младшему, снова обнял его.
Тот больше не стонал, но зубы продолжали стучать. Он кое-как выговорил:
— И вовсе мы… не румяные…
— Брат за брата, встань с колен, — шепнул Сквара.
Светел трудно перевёл дух:
— И не надо каменных стен…
— И молодцы, что в кобение не дались, — похвалил Жог. — Гадать по рукам, щёки и носы толковать — это жреческое искусство. Чужих Богов не поймёшь! Держитесь-ка вы, ребятки, подальше от этих глумцов!
— Мы санки увязали уже, — сказал Сквара. — Только припас в амбаре забрать.
Жог невольно улыбнулся, с гордостью посмотрел на мальчишек:
— Радельники… Что бы я без вас делал!
Мимо раскрытой двери собачника, улыбаясь чему-то, прошёл Лихарь. У него был вид сытого кота, только облизнувшего с усов остатки сметаны.
Светел вдруг тихо спросил:
— Атя, на что нам котляров ждать? Звигуров ты почествовал…
Он хотел добавить, что народу во дворе полно и без них; вряд ли дядя Берёга какое там обидится — вовсе вспомнит о Пеньках после того, как проводит их за ворота. Воробьям не то что дальних друзей, им сына сегодня последний раз обнимать!.. Но пока Светел думал, как обратиться к отцу, Сквара сказал:
— Дядя Кербога про наших Богов кощуну складывал. Про Беду… И как Они за нас бились…
Жог нахмурился:
— Кощуну?..
Светел аж запрыгал:
— Я был Огнём!
Сквара как-то этак повёл плечами, словно стал выше ростом:
— Бог Грозы промолвил Богу Огня…
— Мы с тобой теперь одни, я и ты! — засиял Светел. — Будем драться у последней черты! Чтобы не было кругом темноты!..
И братья, подсказывая один другому, взахлёб стали перевирать скоморошину.
Пенёк не столько слушал, сколько смотрел на мальчишек. Добрые дети — отцу с матерью венец. Пришлось менять гнев на милость.
