Стукнула дверь. Вышла довольная Обороха, за ней сын. Последним появился Кербога.
— О, кто пришёл! — обрадовался он братьям. — Ну-ка, полезайте на подвысь! Видели когда-нибудь лицедейство?
— Нет, — мотнул головой Светел.
— Атя сказывал, — проговорил Сквара.
— Значит, — рассудил Кербога, — сумеете сообразить, что к чему. Ты, старшенький, будешь Богом Грозы, а ты, меньшой, — Богом Огня. Настал день Беды…
— А батенька благословил? — ядовито осведомилась Арела, но братья смотрели только на Кербогу.
— Настал день Беды, и вы обороняете Землю!..
Сквара напряжённо свёл брови:
— Это как?
— А так, — немного подумав, объяснил скоморох. — Люди, глядящие на помост, должны увидеть братьев-Богов, готовых не пощадить себя ради смертных. — И лукаво усмехнулся: — Конечно, показать не всякий сумеет…
У мальчишек разгорелись глаза.
— Наставляй, дяденька Кербога. Как нам кощунить?
Кербога нарадоваться не мог на Опёнков. Младший вспыхивал, искрился, пылал каждым движением. Старший, более суровый и сумрачный, как будто таил до поры и сизые молнии, и яростный гром. А сколько смеха жило в глубине глаз!.. Правду люди говорят: ни за что не угадаешь, в каком краю что найдёшь! Скоморошина рождалась шажок за шажком, слово за словом, из ничего, по наитию… Старик Гудим принёс широкие андархские гусли, тихонько взялся за струны.
— Грозу, — самозабвенно бормотал Кербога, расхаживая перед помостом. — Слезý… доползу…
Мальчишки благоговейно внимали. Вряд ли они умели постичь, какое чудо творения вершилось у них на глазах. Однако чудо от этого меньше не становилось.
Созвучие всё ускользало. Братья начали переглядываться. В глазах у обоих плескалось шальное веселье.
— В тазу, — нахально шепнул Сквара. — Привезу…
— Я тебя, охаверника! — рявкнул Кербога. Тут его взгляд вдруг остановился, он щёлкнул пальцами. — Небес бирюзу! Вот!..
И они в восторге повторили кощуну с самого начала.
Внимательная Арела подсказывала слова, если отец забывал.
Опёнки метались по настилу, прыгали через прорубь, заполошно размахивали руками.
Озарился, запылал тёмный лес…
Проломила все покровы Небес,
Метя Землю извести навсегда,
Та ли чёрная, чужая звезда…
Гусли прокричали горестно и тревожно.
Сквара огляделся, встал как врытый, взял брата за плечо.
Бог Грозы промолвил Богу Огня:
«Полегла, похоже, наша родня!
Судьбы пишутся на скорбном листе:
Братец Солнце запропал в темноте,
Тяжко ранены и Мать, и Отец,
Да и нам бы не изгаснуть вконец!
Примем битву у последней черты
