– На себя посмотри!
– А я ширше! Понял, «три метра сухой дранки»?
– Осо совьетико![15] – фыркнул баск.
Лишь иногда, словно по забывчивости, Алькорта сбивался на испанский, а так он говорил по-русски весьма прилично. Видать, четвертый год кукует интербригадовец в СССР. И не захочешь, а научишься болтать по-нашему.
Чем-то Хосеб напоминал «лицо кавказской национальности», но отдаленно, разве что жгучей своей чернотой. Но до чего ж похож на пирата! Ему бы еще серьгу в ухо… Капитан Алатристе!
Я быстрее всех прикончил свою порцию (растущий организм!), тщательно облизал ложку и спросил, выдерживая невинное выражение на лице:
– А вы как в мою группу попали?
– В твою? – хмыкнул Альбиков.
– А то!
– Ну, ты и наглец…
– Наглость – второе счастье! – сказал я назидательно.
– Может, и так… Знаешь, сколько нас по всяким кабинетам таскали, про тебя выспрашивая? Попался бы ты мне тогда – придушил бы точно!
– Меня?! – комично изумился я. – За что?
– За шею! Даже Петя рычать начал, а его вывести – это надо уметь! Вчера в Москву вызвали, сказали, что тебя будем сопровождать. Знакомы, мол, в паре боестолкновений вместе поучаствовали… Спелись, в общем.
– Сопровождать, значит…
– Ага. Окружим тебя вниманием и заботой.
– Дойдешь? – участливо, без всякой подначки спросил Петр, явно имея точную информацию о моих многочисленных контузиях.
– Дойду, – вздохнул я. – Тренировался изо всех сил. По лесу с полным рюкзаком маршировал, километров двадцать в день. Как чувствовал, что пригодится!
– Нормально, – одобрительно кивнул Альбиков. – Надеюсь, что нам долго блукать по лесам не придется.
Собирался пойти дождь, и наша группа перекочевала в полуразгромленный аэровокзал. Когда начало темнеть, на аэродром, прямо к зданию приехал целый кортеж – три «эмки», два трехтонных грузовика. Из легковушек начали выбираться военные в щегольских коверкотовых гимнастерках и синих шароварах с золотыми лампасами. На петлицах блеснули звезды[16]. Из грузовиков высыпали три десятка автоматчиков и мгновенно оцепили здание.
– Эге, так это сам комфронта! – шепнул Альбиков. – Отряд, смирно!
Мы построились в короткую шеренгу. От машин к нам подошли всего три человека. Генерал с четырьмя звездами, и два майора – один довольно пожилой, явно из запаса, с медалью «20 лет РККА» на груди, а второй – молодой, в щегольских хромовых сапогах кавалерийского образца.
У Кирпоноса было усталое лицо давно не спавшего человека. Он подошел к нашему строю и почти минуту молча стоял, поочередно разглядывая нас красноватыми глазами.
