– Постойте, я же умру!
– Конечно, помрешь. Но ненадолго. – Меч опустился, и мое лицо, а затем и все тело пронзила острая боль, уже знакомая по первой смерти. Вот уж не думал, что придется снова пережить эти паскудные ощущения. Снова мир гаснет, а боль начинает утихать. Тьма.
Пробуждение было внезапным и будоражащим. Никакой сонливости или вялости, как после сна. Сознание сразу же прояснилось, и я вспомнил, что произошло. Вспомнил, что меня опять убили. Рука снова инстинктивно тянется к лицу – именно туда пришелся удар, но никакой раны там больше нет, и лишь ноющая тягучая боль дает понять, что все это не было сном. Пытаюсь разобраться, что происходит, и осматриваюсь.
– Уже пришел в себя? Наконец-то. Вставай, бери в руку меч и продолжим, – надо мной как ни в чем не бывало, стоял Клаус.
– Ты же меня убил… Что вообще здесь происходит?
– Демона невозможно окончательно убить в этом мире. Ты еще не демон, но Бездна уже крепко вцепилась в твою душу, и нет такой силы во вселенной, что способна хотя бы ослабить эту хватку. Хватит разговоров, пора учиться.
Учеба – лишь рекруты Адского легиона знают всю гнусную и зловещую суть этого слова.
Я умирал, умирал и… да, умирал. Вопил как припадочный, когда моя рука с мечом отдельно от тела упала на камень, а из культи начала хлестать кровь. Кричал от боли и ужаса, когда мои внутренности вываливались из распоротого живота. Корчась на земле, я пытался собрать и запихнуть на место те, что уже вывалились, и удержать оставшиеся. Это был первый раз, когда удар меча принес мне облегчение. Но что бы этот ублюдок ни вытворял с моим телом, я раз за разом оживал. Хотя уже не хотелось, и я мечтал, чтобы очередной удар стал последним, и чтобы никогда больше не видеть этой мерзкой звериной хари.
Слова Клауса о том, что тренировка завершена, прозвучали в пространстве, но не нашли понимания в моем агонизирующем разуме. Я просто стоял и смотрел сквозь него, опершись мечом о каменную площадку. Затрещина пришлась как нельзя кстати. До меня, наконец, дошло, что пытки на сегодня закончены. Не было сил даже на вздох облегчения. Такое бессмертие можно только ненавидеть.
Молча плетусь за своим мучителем и вхожу в покосившееся здание. Внутри всего одна, но очень большая комната, заставленная лежанками со спящими на них людьми. Клаус что-то говорит, но я не слышу и подхожу к лежанке, на которую он указал пальцем, просто падая на нее в желании хоть ненадолго забыться.
