– Это не важно, – нетерпеливо заявил мистер Тэлкотт. – Вопрос в том, где мистер Гейтли?
Не в силах усидеть на месте от беспокойства, я заглянул в третью комнату. Я был наслышан об этом кабинете, но еще толком не осмотрел его. Я поддался порыву воспользоваться шансом, ведь, если мистер Гейтли вернется, меня могут пусть и вежливо, но выставить. Кабинет производил впечатление благородной роскоши. Очевидно, этого достигли с помощью первоклассного декоратора, бывшего истинным художником. Основным цветом был мягкий, но насыщенный голубой, ковер и текстиль были дорогими и богато смотрелись. На стенах было несколько картин в золотых рамах, но большую часть пространства занимала большая военная карта. Стулья были широкими и мягкими, а давенпортский диван стоял у камина, в котором весело горело несколько бревен. «Уютное место, чтобы развлекать друзей», – подумал я и вернулся в средний кабинет, реконструируя перемещения двух человек, тени которых я видел.
– Когда они вскочили, – рассказывал я мистеру Тэлкотту, – мистер Гейтли был за этим большим столом, а второй человек (я все еще думаю, что он был мужчиной), сидел напротив. Посетитель опрокинул свой стул, значит, он должен был вставать спешно. Затем выстрел, и оба человека исчезли. Дженни сразу же вбежала в помещение и увидела, как незнакомец выходит через третий кабинет и сбегает по лестнице. Таким образом, мы можем сделать вывод, что мистер Гейтли вышел раньше.
– И спустился по лестнице? – спросил мистер Тэлкотт.
– Да, по меньшей мере, на пролет, иначе Дженни увидела бы его. Да и я заметил бы его, будь он в холле.
– А женщина? – спросила Нора. – Что стало с ней?
– Я не думаю, что в то время там была женщина, – возразил я. – Шляпную булавку, конечно, оставила посетительница, но у нас нет никаких причин полагать, что она была там именно во время выстрела.
– Я не могу представить никакой причины, по которой кто-то стрелял в мистера Гейтли, – задумчиво заметил Тэлкотт. – Он самый уважаемый джентльмен, честный и достойный.
– Конечно, – согласился я, – но разве у него нет личных врагов?
– Нет, насколько я знаю, и, в любом случае, это маловероятно. Он не политик и не знаменитость такого рода. Конечно, он занимается благотворительностью, но это не так известно. Он хотел бы умолчать о своей благотворительности.
– Каков он? – невзначай спросил я.
– Прост до крайности. Редко берет отпуск, и, хотя у него прекрасный дом, он редко устраивает приемы. Я слышал, что мисс Рейнор тщетно умоляла его чаще выходить в свет.
