— Две капельницы я уже сделала, мы проведем детоксикацию организма, чтобы облегчить болезное состояние, — набор слов, что произнесла девушка, были мне понятны лишь относительно.
До этого самого дня я видела только в кино, как хронических алкоголиков вот таким образом приводили в чувство — закрывали в больничках и кололи лекарства. Дожила. Докатилась. Нет, допилась! От последней мысли я слегка улыбнулась, но улыбка получилась безжизненная, а сама я пребывала в полном отчаянии.
Девушка отсоединила меня от капельницы. Приложила ватку и заставила согнуть руку в локте.
— Завтра утром ещё две, и будете, как новенькая, — девушка по-доброму мне улыбалась, а я снова подумала о хронических алкоголиках, сравнивая себя с теми.
Да уж… девочки мечтали стать принцессами, встретить своего принца, а я, о чем вчера мечтала, когда пошла с Олегом на свидание и напилась в хлам? Капать лекарства от интоксикации? Ну просто предел мечтаний! И как выбираться из этого дна, в котором очутилась, если оттолкнуться от него не получалось? Оставалось лишь карабкаться наверх, сдирая кожу на руках об острые выступы.
— Спасибо, — вежливо отозвалась я.
Девушка была совершенно не при чем, что я вот так переоценила свои возможности. И мне ровным счётом было все равно, что она думала по этому поводу.
— Тогда я пойду. Алексей Сергеевич звонил и сказал, что скоро будет дома, а завтра утром я вернусь.
Интересно, а я успею сбежать? Уж этот поступок точно был не глупее всей этой ситуации, в которой я оказалась.
Голова была тяжёлая, словно я не спала несколько месяцев кряду и находилась в глубоком стрессе. Однако я попыталась обдумать свою дальнейшую тактику поведения, но казалось, вместо мозгов образовалась плотная воздушная вата.
И вопреки моим планам по-тихому осуществить побег, Зверев оказался в гостиной даже раньше ухода медсестры. Вошел в гостиную уверенным шагом и остановился напротив нас. Как бы плохо мне не было, но я успела обратить внимания на то, как девушка приосанилась и выпятила свой роскошный бюст вперёд, а глаза ее загорелись. Она неторопливо складывала свои принадлежности в яркий сиреневый чемоданчик и не сводила вожделенного, восхищенного, влюбленного, могу продолжать до бесконечности какого взгляда, но суть оставалась одна — она благоговела перед ним. Я даже поймала себя на мысли: «Учись как нужно себя вести, чтобы нравиться мужикам», — смотреть заискивающе им в рот и ловить не то, что каждое слово, а каждый вздох и всецело растворяться во флюидах дерзкого аромата его одеколона.
