Однажды ночью в августе 2003 года я сидел прикованный в такой комнате и слушал телефонный разговор одного из переводчиков. Она звонила своей семье в США и забыла закрыть за собой дверь. Кажется, английский был ее родным языком, но с семьей она разговаривала на арабском с небольшим сирийским акцентом. Она спокойно рассказывала о своей ежедневной рутине в Гуантанамо, совершенно не обращая внимания на страдающего мужчину, лежащего рядом с ней. Это было именно то, в чем я нуждался в тот холодный враждебный вечер. Я надеялся, что ее разговор, больше похожий на пение, никогда не закончится. Я видел в ней проводника между мной и моей семьей, мне казалось, что если ее семья в порядке, то и моя семья тоже. То, что я пытался подавить одиночество, подслушивая чьи-то личные разговоры, поставило меня перед дилеммой: мне нужно было выжить, но я хотел также сохранить свою честь и уважать честь других людей. Сейчас мне жаль, что я подслушивал ее разговор, и могу только надеяться, что она простит мой непреднамеренный проступок.
Моим переводчиком во время «Золотой встречи» был 30-летний маленький смуглый американец арабского происхождения с короткими темными волосами.
— Вы из Западной Африки? — спросил он на арабском, когда меня ввели в комнату и приковали к полу. Цепи на моих лодыжках добавили музыкальный фон нашему разговору, расходясь эхом по всему «Золотому дому». В таких ситуациях мне всегда было интересно, что другие думают о нас, когда мы прикованы. Нормально ли для них общаться со связанными людьми? Им жалко нас? Чувствуют ли они себя в безопасности?
— Да, я из Мавритании, — ответил я на арабском, улыбаясь.
— Вы понимаете, что я говорю?
Комната была заполнена незнакомыми мне людьми, в основном военными офицерами высокого звания, и, казалось, он очень хотел показать, что участвует в процессе.
Сопровождающие подвинули стол так, что я мог облокотиться, спрятать под него закованные ноги и создать впечатление, что я расслабленный свободный человек.
Мы ждали. Как и везде на планете, большому боссу не обязательно появляться вовремя. Наконец послышался голос служащего, который кричал так, будто готовится штурм, и этим поднял всех в комнате на ноги.
— Полковник Габавикс, командир Единой оперативной группы прибыл.
Дверь открылась, и за ней стоял он, во плоти. Это был первый и последний раз, когда я разговаривал с этим человеком.
— Вы будете доставлены на родину через неделю. Есть какие-либо вопросы?
