— А может быть, с ним что-нибудь случилось, а? Господин управляющий! Даже наверняка что-то случилось!
— Случилось, и еще как случилось, — насмешливо протянул поручик Чакыров. — Вертится сейчас в постели какой-нибудь красотки и пыхтит…
— Вчера у Налбантларе цыган видели, из этих, таборных, — не унималась Миче. — Коней крали, детей уводили и кровь их пили…
— Я такого не видел! — возмутился поп.
— А потом в тот же день в Чаирлие закололи какого-то немца-солдата и мотоцикл его украли…
— Кто — цыгане? — шутливо спросил отец, делая вид, что не понимает, о чем речь идет.
— Нет, кто ж его знает, кто это, — не поддавалась иронии Миче. — А на другой день…
И будто пробку вышибло из бутылки, Мичка торопилась рассказать нам все страшные истории, какие знала.
За пределами пространства, освещенного фонарем, лежала темень. Оттуда слышался надсадный лай сельских собак, урчание грузовиков, проходящих по шоссе, и еще какие-то таинственные ночные звуки, а вдалеке, над миражными контурами Япа-холма, в небе стояло сияние города — для меня этот трепетный свет был связан с полыханием пожара, криками погибающих, рушащимися стенами и крышами. Мужчины вряд ли представляли себе нечто подобное, однако холодный ветер, пахнущий талым снегом и набухшими почками, пробуждал в них беспричинный страх, а непрерывная болтовня Мички забивала и без того забитые головы, мрачные пары алкоголя, под которыми они пребывали постоянно, настраивали на подозрительный лад. И вот то ли в шутку, то ли действительно в каком-то странном нетерпении они похватали фонари, быстро зажгли их и бросились вперед, но через десяток шагов растерянно остановились — а где же искать? Поручик Чакыров предлагал обойти жилища работников, отец настаивал на прочесе кустов и сада, в то время как мысль попа увлекала всех к реке.
Спор не прекращался, а, наоборот, все более разгорался, хотя, в сущности, ни у кого не было намерения искать кого бы то ни было — и лучшим доказательством тому было чувство облегчения, с которым встретили рыжего Кольо. Покорно склонив голову, с выражением вины в глазах — как будто он слышал о себе все с самого начала, — он вступил в освещенный круг, но в его голосе не было и намека на желание извиниться или подлизаться:
— Вы меня ищете, господин управляющий? А я тут.
Его появление тем не менее было весьма неожиданным. Прошло несколько минут, прежде чем всем удалось преодолеть растерянность; тени нетрезвых людей преломлялись, беря в кольцо кучера.
