Женя разворошила огромный запас ребячьего жизненного опыта и сейчас не узнавала своих «трудновоспитуемых», а они — свою «въедливую» учительницу. И когда затем шли втроем по улице, ей казалось, что рядом с нею — взрослый солидный народ, а Пронину и Ковалькову — что учительница самый понимающий человек, и за такую можно и в огонь и в воду.
На следующий день поведение «трудных» было безупречным. Больше того, они выступали непрошенными помощниками, ловили всякую удобную минуту, чтобы дополнить и уточнить свои вчерашние рассказы. Тогда Жене пришла мысль пригласить их на прогулку в лес — тропы уже были протоптаны.
Теперь в лесу было иное очарование, не уступавшее осеннему: тишина, избыток солнца, белизна снега, прозрачность воздуха, резкость теней, редкое, но такое милое пернатое население: поползни, дятлы, синицы, клесты.
Пронин и Ковальков с энтузиазмом приняли предложение учительницы. Войдя в лес, они сразу же стали экскурсоводами, а она — экскурсантом: она спрашивала — они отвечали, показывали и рассказывали, припоминали и то, что происходило здесь летом, и то, что слышали от других. Деревья они узнавали по коре и почкам, птиц — по полету, зверьков — по следам.
— Как вы, ребята, много знаете, — не удержалась учительница. — А я знаю здесь только дубок да березку.
— О, березки у нас разные. Эта, которую вы знаете, белая, эту все знают, а то у нас есть еще черная, а на горах — каменная; а мой отец говорил — есть еще железная, та тонет в воде, как железо. Это самое крепкое дерево, какое у нас растет.
Ребята отыскали амурский бархат, попросили учительницу потрогать кору.
— Ну что?
— Ой, гладкая какая...
— Это дерево называется бархат.
— А такое есть и у нас — сосенка! — сказала Женя, указывая на деревцо, стоявшее в стороне.
Ребята ринулись в сугроб, сломали ветку и показали учительнице:
— Это не сосенка, а кедр! Какая же это сосенка!? Мой папа лесник — он все деревья знает. Тут вот, смотрите, пучок из пяти иголок, а у сосны — из двух. Какая же это сосенка?!
Ребята узнавали на снегу следы зверей и птиц и рассказывали об их повадках. К удивлению Жени, в лесу у них появлялся значительный запас слов, слова были свои, особенные и располагались как-то по-особому. Иногда она просила их повторить сказанное и с интересом вслушивалась, как оно звучит, каким смыслом наполняется.
Незаметно они подошли к горной речушке. Речушка была сказочно красива: пухлые обрывистые берега из рыхлого снега, по руслу — валуны, точно крошечные домики под высокими снеговыми шапками; природные перекладины — ветровал, валежник под пышным снеговым покрывалом, на котором уже наследили зверьки и птицы.
