Приморская осень щедра дарами: дубы стряхивают желуди, кедры — увесистые шишки, набитые орехами; пригибаются к земле лозы дикого винограда; кустарники и лианы — лещина, калина, шиповник, кишмиш, лимонник — манят своими плодами и ягодами; люди, звери и. птицы собирают дары богатой природы, а труженица земля, завершив свои дела, согретая осенним ласковым солнцем и ковром опавшей листвы, отдыхает: оживают воздушные дороги: пернатые караван за караваном тянут на юг...
Красота приморской осени неописуема. Ясность, тишина, покой и простор. Станешь ли на берегу моря, сверкающего миллионами блесток, поднимаешься ли на склон или на вершину. горы и окинешь взглядом открывшиеся дали, или наклонишься над заводью утолить жажду — и в воде обнаружишь ту же ширь и синеву небес, те же, но опрокинутые горы, деревья и травы; прислонишься ли к древней скале и прислушаешься к биению своего сердца или затеряешься в искошенных лугах, попрятавших свои яркие цветы, — во всем и вез те умиротворенность и величие.
Женя пристрастилась к прогулкам и каждый день после занятий уходила в лес; то она сворачивала к речке, садилась на камень и наблюдала торопливый бег живого серебра, то — в непролазную чащу, находила «оконце» и смотрела на море, на горы, на берег, который высокой стеною уходил на северо-восток, а у подножия стены то появлялась, то исчезала белая кайма прибоя. Если бы ее спросили в это время, о чем она ломает, она ответила бы — ни о чем. Но это было не так. Она думала обо всем: о дороге, о родителях, о своих подругах, которые оказались счастливей, чем она, о том, что видела кругом. И это не исчезало бесследно, а создавало широкий фон жизни, спокойный, ясный, благородный. Ей казалось, и это было действительно так, что после каждой своей прогулки она с большим пониманием и с 6ольшим сочувствием относится к людям, становится взрослее. В эту осень она сама «дозревала», как все, что не успело созреть за лето.
В выходной день, когда она в обычный час шла по дорожке, ее догнал учитель математики Лысиков, вспотевший и запыхавшийся.
— Гуляете? Идемте собирать виноград. Как видите, я взял два ведра — одно для вас.
— О, с удовольствием! Покажите, как он растет.
Они углубились в чащу в верховье ключа. Здесь все было перепутано лианами дикого винограда. Большие черные гроздья свешивались отовсюду, и они без труда набрали два ведра черных, казалась, подернутых дымкою ягод.
— Ах, а самые крупные вверху, — сказала Женя.
