«Зау-Амуз дал новые указания, – ответил Рэч. – Надлежит приземлиться далеко от космического порта, в дикой местности».
Пилот отозвался резким жужжанием: «Странно! Это противоречит последним указаниям. Он сообщил точные координаты места приземления?»
«Он разрешил нам руководствоваться собственным суждением, – пояснил Рэч, чувствуя, что, с точки зрения фалида, говорил нечто беспрецедентное. – Всего лишь следует выбрать подходящий удаленный от населенных мест участок и приземлиться».
«Странно, странно! – жужжал пилот. – Как много странных вещей произошло за последние несколько периодов! Возможно, следует подтвердить эти указания, обратившись к Зау-Амузу».
«Нет! – повелительно проскрежетал Рэч. – Сейчас он занят и не хочет, чтобы его отвлекали».
Пилот отрегулировал несколько приборов на панели управления. Рэч, не имевший никакого представления о том, в чем заключались его функции, продолжал сидеть, тревожно глядя в иллюминатор.
Пилот внезапно заметил его бездействие. «Внимание! Выполняй обязанности! – гневно прожужжал он. – Компенсируй радиальный момент вращения!»
«Я болен, – пожаловался Рэч, – я плохо вижу. Компенсируй момент вращения сам».
«Что ты придумал? – яростно возмутился пилот. – С каких пор глаза отказываются служить фалиду? Ты забыл о Бза?»
«Тем не менее, таково положение вещей, – возразил Рэч. – Тебе придется посадить корабль в одиночку».
Так как ему не оставалось ничего другого, пилот, приглушенно жужжавший от нервного возбуждения, испуга и замешательства, сосредоточился на решении свой задачи.
Планета увеличивалась, ее поверхность распространилась за пределы иллюминатора. Рэч продолжал неподвижно сидеть – к своему удивлению, он заметил, что его даже забавляли лихорадочные попытки пилота делать работу за двоих.
Внизу показался город, прекрасный в фалидских глазах Рэча – многочисленные приземистые купола из темного блестящего материала, несколько пятиугольных площадей, темно-коричневых, украшенных огромными строгими мозаичными орнаментами двух инфракрасных оттенков, одна высокая башня-опора, увенчанная сферой, из которой выступали два противоположных конуса, узких и усеченных – вся эта башня, вместе со сферой и конусами, медленно вращалась на фоне угрюмого оливково-зеленого неба.
Приплюснутые городские купола прижимались к унылой, слегка холмистой равнине. Неподалеку поблескивала сонливая река, за ней начинались болотистые топи – даже теперь, уже привыкнув к оттенкам тринадцати фалидских цветов, Рэч не мог не подивиться причудливому сумрачному ландшафту, озаренному тусклым зеленым солнцем.
