И даже когда их мясо гниет, оно все равно съедобное. Гнилая детская плоть становится очень мягкой, вязкой и губчатой. Иногда оно становится слишком зеленым... тогда это как есть деревенскую ветчину ... или личинки в консервированном мясе.
Они снова плачут ... пронзительные крики, которые пилят твою голову, как бензопила. Когда они все вместе, они кричат так громко, что у тебя кровь идет из ушей.
Они уже здесь. Стучат по стенам и царапают землю. Я слышу детское агуканье, когда эти маленькие ублюдки копошатся прямо под моим окном. Борются за то, чтобы попасть в хижину... они почувствовали вкус крови. Впрочем, эти маленькие засранцы еще не разобрались, как пользоваться большими пальцами, поэтому они не могут открыть дверь и попасть внутрь.
Думаю, я смогу их переждать. Рано или поздно им придется вздремнуть.
Ⓒ Huntin' Season by Monica J. O'Rourke, 2005
Ⓒ Игорь Шестак, перевод, 2019
В темноте разглядеть ее очертания почти не представлялось возможным. Кирпичи были пронизаны вонью ее тела. Смрад потных волос, испражнений и нечищеных зубов просто ошеломлял. Отчаянный запах голода сочился из ее пор.
Нотки голоса:
- Почему?
Он знал, что она рано или поздно задаст этот немой вопрос.
- Потому, что прелюбодеяние – это грех.
- Пожалуйста, - простонала она. – Помоги мне.
- Я помогу тебе.
Он посмотрел через щель между кирпичами и встретился с ней взглядом. Она уже не плакала – было нечем.
- Пожалуйста.
- Ты изменила. Это грех.
Она говорила так, будто винила его в чем-то. Будто имела право перекинуть вину на него.
- Пожалуйста, - нескончаемые крики, поглощенные звукоизоляцией наружных стен, опустошили ее.
Через шесть часов ее скрипучий голос затих. Наконец-то. Прямо Божье благословение.
Доминик извлек кирпичи из отверстия в стене, построенной вокруг нее. То, что осталось, оказалось в его руках: ее кисти представляли собой уродливые, искромсанные руины, черты лица едва узнавались. Скудная пища, которой он ее кормил, была далека от дневной нормы. Девушке приходилось выворачивать плечи и запястья, чтобы дотянуться до жалких крекеров и унции воды.
Она давно съела все запасы. А он предупреждал, чтобы она распределяла их.
- Я обманула своего мужа, - сказала она. Удивительно, но из ее глаз покатились слезы.
– Я сделаю что угодно, чтобы исправиться.
Рука обвилась вокруг ее плеч. Так утешительно, так… по-отцовски.
- Пошли, - сказал он. – Подумаем над искуплением, которое очистит тебя от этого ужасного греха. Позволь мне рассказать про то, как люди боролись с прелюбодеянием во времена крестовых походов. Про то, как они наказывали грешников…
