Аграфена Кондратьевна. Вот уж этого, Фоминишна, я до скончания не разберу.
Липочка. Ишь она! Знать, пивца хлебнула после завтрака, налепила тут чудеса в решете.
Фоминишна. Вестимо так; что смеяться-то? Каково скончание, Аграфена Кондратьевна, бывает и начало хуже конца.
Аграфена Кондратьевна. С тобой не разъедешься! Ты коли уж начнешь толковать, так только ушами хлопай. Кто ж такой там пришел-то?
Липочка. Мужчина али женщина?
Фоминишна. У тебя все мужчины в глазах-то прыгают. Да где ж это-таки видано, что мужчина ходит в чепчике? Вдовье дело — как следует назвать?
Липочка. Натурально, незамужняя, вдова.
Фоминишна. Стало быть, моя правда? И выходит, что женщина!
Липочка. Эка бестолковая! Да кто женщина-то?
Фоминишна. То-то вот, умна, да не догадлива: некому другому и быть, как не Устинье Наумовне.
Липочка. Ах, маменька, как это кстати!
Аграфена Кондратьевна. Где ж она до сих пор? Веди ее скорей, Фоминишна.
Фоминишна. Сама в секунду явится: остановилась на дворе — с дворником бранится: не скоро калитку отпер.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же и Устинья Наумовна.
Устинья Наумовна(входя). Уф, фа, фа! Что это у вас, серебряные, лестница-то какая крутая: лезешь, лезешь, насилу вползешь.
Липочка. Ах, да вот и она! Здравствуй, Устинья Наумовна!
Устинья Наумовна. Не больно спеши! Есть и постарше тебя. Вот с маменькой-то покалякаем прежде. (Целуясь.) Здравствуй, Аграфена Кондратьевна, как встала-ночевала, все ли жива, бралиянтовая?
Аграфена Кондратьевна. Слава создателю! Живу — хлеб жую; целое утро вот с дочкой балясничала.
Устинья Наумовна. Чай, об нарядах все. (Целуясь с Липочкой.) Вот и до тебя очередь дошла. Что это ты словно потолстела, изумрудная? Пошли, творец! Чего ж лучше, как не красотой цвести!
Фоминишна. Тьфу ты, греховодница! Еще сглазишь, пожалуй.
Липочка. Ах, какой вздор! Это тебе так показалось, Устинья Наумовна. Я все хирею: то колики, то сердце бьется, как маятник; все как словно тебя подмывает али плывешь по морю, так вот и рябит меланхолия в глазах.
Устинья Наумовна(Фоминишне). Ну, и с тобой, божья старушка, поцелуемся уж кстати. Правда, на дворе ведь здоровались, серебряная, стало быть и губы трепать нечего.
Фоминишна. Как знаешь. Известно, мы не хозяева, лыком шитая мелкота, а и в нас тоже душа, а не пар!
Аграфена Кондратьевна(садясь). Садись, садись, Устинья Наумовна, что как пушка на колесах стоишь! Поди-ко вели нам, Фоминишна, самоварчик согреть.
Устинья Наумовна. Пила, пила, жемчужная; провалиться на месте — пила и забежала-то так, на минуточку.
