– Зачем? – первое, что пришло мне на ум. – Речь шла только о Татьянином портрете.
– Я правильно тебя сейчас понял? Про портрет подруги все было серьезно? Ты мне его заказала?
– Ну, хватило бы и вот такой зарисовки, – потрясла в воздухе собственным изображением и снова принялась его рассматривать.
Я на нем не очень-то и была на себя похожа, как мне казалось. Вот, Татьяна, та, да. А я нет. Он изобразил меня спящей. Сложенные лодочкой ладони под щекой, упавшая на закрытые глаза челка. Такие пухлые детские губы, и это выражение моего лица… может, когда в детстве и было такое, но только не сейчас.
– Что, не нравится? – хохотнул со своего места Самойлов. – Посмотри, что дальше еще есть. Может, там, что придется по душе? Но их рисовал уже по памяти. Не обессудь.
Вытянула на свет второй рисунок и сразу же нахмурилась. Ничего себе, у него была память? Наверное, третий доставать и вовсе не следовало, но рука моя не удержалась, и я теперь их оба держала перед собой. Ну что было сказать?
– Сукин сын! – зашипела я на него, ответом мне был тихий смех.
Что это были за рисунки? Первой моей реакцией на них был сбой в дыхании, второй прилив крови к голове и вообще… ко всему телу. Дальше появилось искушение их скомкать и порвать. Еле себя сдержала. А потом еще пришлось заставить себя говорить ровно и без эмоций, переполнявших и требующих выхода.
– Умница! Умеешь держать себя в руках. Я в тебе не ошибся. В тебе нет вульгарности, птичка моя ненаглядная. Так понимаю, это и заставило меня обратить на тебя внимание. И как тебе мои рисунки? Согласен, что не каждому можно такое показать, – Алексей качнул головой, как если бы соглашался сам с собой. – Но они правдивы. Ничего не прибавил от себя, там только ты, Галя. На первом, что у тебя в правой руке, запечатлел твой взгляд. Смотришь через плечо. Этот твой поворот головы просто шикарен. Ну а выражение глаз заведет и ветерана даже какой-нибудь гражданской войны. Я этот взгляд ловил на себе не один и не два раза за время нашего знакомства. Желаешь со мной не согласиться?
– Уверен, что заметил мой призыв, а не изобразил свое желание приглашения?
– Ты это серьезно? Так думаешь про меня? Нет. Я, конечно, человек творческий, но в работе увлекаться настолько себе не позволяю. У меня чуткое восприятие происходящего вокруг, острый глаз и, надеюсь, разум. Еще великолепная память. Можешь быть спокойна, я показал тебе саму себя.
– Пусть будет так. Ты показал. Я увидела. Что дальше? Оставишь эти рисунки у меня или возьмешь их с собой, не понимаю только для чего…
