– Галька! Я боюсь!
– Чего? – ее страх был не только в словах, он и на лице отчетливо читался, а еще, и это уже никуда не годилось, начал передаваться и мне. – Глупенькая! Кому ты нужна?
– Да. Только можно я у тебя сегодня переночую?
– Нет проблем. Только тебе тогда придется не просто переночевать один или несколько раз, а жить у меня постоянно.
– Ты думаешь?
– А как иначе? Если эту проблему не решить сейчас, то она сама уж точно не решится.
– Это ты сейчас что имела в виду?
– Не знаю точно. Только мне кажется, что нам надо выследить того, кто к тебе ходит. У кого есть ключи от твоей квартиры? Вспоминай!
– У меня. У родителей. У Вадика, были. И у тебя, Галка. Все.
– Я вне подозрений. Если и зашла бы, то обязательно прежде позвонила, а уж убираться…
– Да, согласна.
– Ты не помнишь, у… у тру… у Вадика полицейские обнаружили при обыске ключи?
– Нет. В смысле, не знаю. Была в таком состоянии, что и свои… в общем, не помню.
– Понятно. Можно было бы Вовке позвонить, да он ведь сейчас прицепится, как клещ.
– Не надо. Он мне грозил, если тебя опять в это дело втяну…
– Тогда что станем делать?
– Были ключи, не были ключи… Все равно кто-то ко мне проникает. Ведь так?!
– С этим не поспоришь. И нам надо его засечь, поймать и обезвредить.
– И кто это все станет делать?
– Полиция, например.
– Это как? Я им звоню. Говорю, что подозреваю кого-то. А они посылают бойца все проверить?
– Вряд ли. Не могу представить такое. А ты?
– А я знаю, что у соседки с третьего этажа муж пропал, ночевать не пришел. Она пошла в отделение и такого там наслушалась в свой адрес и в мужнин, что потом три дня ходила под впечатлением.
– Мужа-то нашли?
– Что? Нет, сам на другой день пришел. Но дело в другом, полицейские и не собирались его искать, это они сразу ей доходчиво объяснили.
– Да, вот если бы у нас был знакомый полицейский… Не смотри на меня так. Я не про Вовку. Про него мы уже забыли. У тебя никого на примете нет? Что, совсем никого? Плохо. Надо искать. Без мужской помощи нам здесь не обойтись.
– Тогда почему нам обязательно нужен мент? Может любой сгодиться.
– Нет, не любой. При исполнении предпочтительнее. Дело-то щекотливое. Начнем самообороняться, а нас потом же и осудят.
– Ты про крайнюю меру? Думаешь, и до этого может дойти? Мама, моя!
– Что же делать? Вовка намекал, что мужики в деле замешаны серьезные. Только мне никак не представляется, чтобы крутые бандиты или воры в законе ползали здесь и мыли полы. А тебе?
