– Извини, птичка. Раньше не получилось. Но я очень старался. Хочешь твой носик поцелую? И глазик тоже…
– Кончай надо мной смеяться.
– И в мыслях не было, Галочка. Скорее над собой…
– Что это значит?
– Стою перед спасенной мной женщиной и выслушиваю ее неудовольствия.
– Ты, правда, хочешь меня поцеловать? Вот, такую?! Всю в синяках, в рваной одежде…
– Брось! Это все отговорки. Мне ли тебя не знать…
– Ну, хорошо!
Я томно вздохнула, приблизилась к нему вплотную и подняла руки, чтобы положить их ему на грудь.
– Фу, всю местность обегал! Кругом такая темень, что хоть глаз выколи. А эта шалава нырнула в кусты сирени, только я ее и видел, – ввалился в дом Кондратьев, заметил нас и заулыбался. – Неужели, нам это с тобой удалось, а, художник?!
– Удалось, как видишь! – поморщился на его появление Самойлов. – А ты сомневался! «Ребят надо вызывать, ребят!»
– Это не сомнения были, а волнения за успех операции. Понимать надо! Хотя, куда тебе, одним словом, мазила!
– Это, от какого же слова? – опешил Алексей, но совсем растерянным не был, потому что успел при этом обнять меня демонстративно за плечи и привлечь к своей груди.
Кондратьев этот жест приметил, и он ему не понравился. Мой друг сощурился и принялся нарезать круги по комнате.
– Так, так. Преступник схвачен. Связан. Обезврежен. Ты проверил у него оружие?
Самойлов свободной рукой полез за пояс джинсов в районе спины, ловко достал и продемонстрировал Вовке добытый трофей.
– Не расслабляться! И бдительности не терять! – скомандовал тот ему. – Потом станем праздновать победу. Сейчас надо все довести до логического конца. Как меня понял, художник?
– Что здесь непонятного? Я со своей ненаглядной птичкой еду в гостиницу, а ты, офицер, здесь все доводишь до этого… до логического…
– Не пойдет!
– Почему же? Я в свою машину всякую гадость затаскивать не стану, – пнул он мыском ботинка Сурикова.
– Ладно. Это я вызову группу, они и… А деньги? Надо же опись произвести!
– Какую еще опись, Кондратьев?! Дело было тихое, семейное? Никто о нем не знает? И денег никаких не было. Я их сейчас соберу, вон и сумка моя стоит… Скажешь, что сам напал на след преступника, преследовал его, и тебе в тяжелой борьбе и безжалостной схватке удалось его скрутить. Вот и все! Собираемся, птичка моя!
Эти слова Самойлова мне понравились, я взбодрилась и уже представила себе, что всего через несколько минут снова обниму своего рыжего питомца… Вдруг с пола раздался подозрительный стон. А потом и шевеление. Мы дружно повернулись в том направлении и смогли наблюдать пробуждение Сурикова после длительной отключки.
