— Скорее всего, — продолжал Вася, не обращая внимания на мою задумчивость, — Видящего пытали на стуле, причем он не был привязан к нему, а почему-то смиренно сидел, не сопротивляясь. Когда пытки были окончены, с его запястий сняли жгуты, усилив кровопотерю, перерезали сухожилия на ногах, видимо, чтоб он не мог хоть как-то выползти из квартиры, на всякий случай заткнули рот кляпом и в довершение всего сняли скальп. А потом просто ушли, оставив умирать. Дело очень плохо, давно я не встречал таких кровавых разборок у носителей. Чувствую, это как-то связано с тем, что оба вы со Скукой, по версии Видящего, говорите правду. Интересно, кто там приставлен наблюдателем к Молибогу? Ладно, пора оповестить комиссаров. Строить самим гипотезы — это, конечно, весело, но тут уже не до шуток…
Васину речь перебил звук постепенно нарастающих сирен.
— Чует мое сердце, по нашу душу едут. — Злорадство положил телефон обратно в карман и подошел к окну. — Так оно и есть, сосед оказался сознательным гражданином. Побольше бы в нашей стране таких людей, и зажили бы, может, не лучше, но безопаснее.
— Это ты о том соседе, который на людей сразу с кулаками набрасывается? — напомнил я ему нашу первую встречу.
— Все не без греха, ну и потом похмелье у человека было, его тоже понять можно, — в очередной раз я не мог понять, шутит он или серьезен.
Я подошел к Васе и тоже выглянул в окно. Во дворе уже стояли четыре машины полиции, среди них микроавтобус, из которого выходили люди в полном обмундировании и с автоматами наперевес. Прочие служители порядка оцепляли периметр.
— В сорок второй квартире! — раздался голос, искаженный мегафоном. — Выходите с поднятыми руками, или мы вынуждены будем применить оружие.
— Что будем делать? — спросил я у Злорадства.
— Пускать их сюда нам нельзя, дело даже не в том, что на нас повесят все нераскрытые кровавые убийства последних тридцати лет. А в том, что они все улики нам потопчут. И вот за это нам комиссары точно кожу снимут.
— И что ты намереваешься делать? — одно дело — убить беззащитную женщину без свидетелей, и совсем другое — вступить в открытую перестрелку с десятком профессионалов.
— Я буду их сдерживать, а ты звони в Контору, пусть соединяют напрямую с Шестым, — ответил Злорадство и встал за углом у входа в комнату, прямой коридор прекрасно позволял держать под прицелом выбитую входную дверь.
— Как вообще звонят комиссарам напрямую? — раньше мне не приходилось даже просто звонить в Контору.
