Как много вещей окружали меня, о которых я просто не задумывался. Всю жизнь нас учили, «что такое хорошо, а что такое плохо», деля людей на хороших и плохих. А на деле весь мир состоял только из плохих, которые отличались только мастерством оправдывать свои поступки благими намерениями.
Трудно было сказать, хотел ли Злорадство так загрузить меня, чтобы я замолчал и не докучал ему, но именно таков и был итог нашей короткой беседы.
В районе одиннадцати вечера мы подъехали к закрытым воротам жилого элитного комплекса. Он был освещен яркими огнями и выглядел действительно красиво и завораживающе. Сильнее огней горели только широко открытые глаза охранника, который нашел в своем списке пропусков номер нашей машины. Наверное, он еще никогда не открывал ворота старой, слегка сгнившей десятке.
— Живут же люди, я на такое за двести лет не заработал, — сказал Злорадство, восхищенно глядя на всю эту красоту. — И для чего им этот ненужный пафос? Все равно все умрут, я вот бессмертен, и мне этого не нужно.
— Конечно, не нужно, тогда над тобой злорадствовать не будут, — ухмыльнулся я.
— Именно, а вот тебе такое должно быть по душе. Прекрасный способ, чтобы тебя ненавидели люди — это быть богатым, красивым и успешным. Так что ты подумай все-таки о смене своего имиджа. Жертвы сами будут образовываться вокруг тебя, — посоветовал мне Вася.
— Да откуда ж у меня деньги такие? Я год только с вами, а зарплаты у вас чуть выше среднего, даже на машину не скопить.
— Это потому что ты дурак и ленивый, уже давно бы нашел дополнительный заработок, — в очередной раз упрекнул мой образ жизни Злорадство.
Оставив машину во дворе между чьими-то мазерати и бентли, мы пошли в подъезд, который скорее был похож на холл дворца. Присутствовал даже швейцар, который проводил нас такими же широкими глазами, как и у охранника. Особенно впечатлил его чемоданчик Злорадства, которому было, наверно, лет сто.
— Добрый вечер, господа, вы к кому? — поприветствовала нас девушка-администратор.
Она была высокой стройной брюнеткой с длинными волосами, собранными в хвост, одета в пиджак поверх белой блузки, нижнюю часть гардероба не позволяла разглядеть стойка. Весь этот прекрасный образ завершал легкий цветочный запах духов.
Как завороженный, я разглядывал ее, не в силах произнести ни слова. Странное, давно забытое чувство за доли секунды пронеслось по всему телу и испарилось так же неожиданно, как и появилось. Это была словно фантомная боль в конечности, которой уже нет, только с чувством, миг влюбленности, которую я не мог испытать.
