— Мой сладкий пирожочек, я забыл поцеловать тебя на прощание! — послышался знакомый голос, а на пороге стоял огромный волк. Список: «Я тебе припомню» вырос еще на несколько пунктов.
— А что это тут у нас? — заметил волк, облизываясь на дровосеков. — Два дровосека! Какая пр-р-р-релесть! И давно вы др-р-ровосеки?
Хищный оскал волка был слегка похож на улыбку, а дровосеки слегка занервничали, растеряв свой пыл.
— Отвечать, иначе в дупло получите! — ласково облизнулся волк, поглядывая на основную ударную силу бабки. Я отчетливо видела, как он движется в их сторону.
— Ты нам ничего не сделаешь! — заявил один из дровосеков, болтаясь в воздухе и пытаясь замахнуться топором.
— Слышишь, сучок, я тебе сейчас листики обор-р-рву, — очень проникновенно заметил один блохастый романтик с большой дороги, переводя взгляд на старые сапоги почетного работника ножа и топора. — И корешки отор-р-рву!
— Это же… — задохнулся один из дровосеков, бледнея и начиная трястись. — Нет, нет…
— Я по запаху чувствую, что догадался, — оскалился улыбкой волк, потянув воздух. Он поднял морду и завыл так, что у меня по коже пробежали мурашки, столпившись где — то в районе вечного ледника, прикрытого цветными трусами.
— Не убивай нас. — зашелся в истерике второй дровосек, роняя из трясущихся рук топор, и
падая на колени. — Прошу тебя. Ты же не убьешь нас? Ты же не за нами пришел?
— Мой сладкий пирожочек, — послышался голос. — Отвер-р-рнись. Или глазки р-р-ручками пр-р-рикрой…
— Нет-нет-нет, — икали дровосеки, крепко обнимая друг друга. Кот снова грохнулся с бабки, делая вид, что сдох сам.
— Отвер-р-рнись! — рявкнул на меня волк, а я послушно закрыла глаза руками. Через мгновенье все стихло. Дровосеков нигде не было. Не было ни крови, ни обрывков одежды. Одни лишь топоры намекали на то, что здесь только что стояли в обнимку для мужика.
— Убери его! — завизжала бабка, испуганно пятясь.
— Это было последнее желание? Я пр-р-равильно р-р-расслышал? — послышался голос волка, а бабка побледнела, пытаясь объяснить, что таки нет!
— Уходи, — вздохнула я, а волк оскалился улыбкой и растворился в ночи. Над головой бабки появились песочные часы, а вниз летела последняя песчинка.
— Нет, нет, нет, госпожа Смерть! — завыла бабка, падая на колени. — О, великая Богиня Смерти! Я пошутила! Я не загадывала последнее желание! Вы же не заберете меня? Мне еще рано умирать! Смилостивьтесь!
— Нет, нет, нет, госпожа Смерть! — завыла бабка, падая на колени. — О, великая Богиня Смерти! Я пошутила! Я не загадывала последнее желание! Вы же не заберете меня? Мне еще рано умирать! Смилостивьтесь!
