— несло меня по рельсам всех виденных мною инструкций. Одеяло сползло ему на бедра, а улыбка, похожая на добрый волчий оскал стала еще шире.
— Где моя бабка? — сурово спросила я, понимая, что следов кровавой борьбы обнаружено не было. — И мой котик?
— Ррррр мой сладкий пирожочек, — произнес сладкий, чуть хрипловатый, но уже подозрительно знакомый голос, а потом опустил глаза на то место, где лежала моя рука, наглаживая котишку. — Мяу.
Я бросила тоскливый взгляд на красавца и попыталась резко встать со стула. Старенький стул жалобно простонал подо мной, но меня тут же схватили рукой и потянули к себе. В голове промелькнул весь ассортимент женихов, предлагаемых мне судьбой от облезлых мачо до «ладно, пока с тобой перезимую». Я посмотрела на огромную даже по меркам моих булочек лапу, решила, что раз он как бы животное, то изысканного мата не поймет, поэтому ответила коротко:
— Пусти, иначе я на тебя упаду!
На меня смотрели с такой улыбкой, от которой у меня по спине побежали мурашки. Красавец резко сел на кровати, интригуя взгляды одеялом на бедрах.
— Я — не та, кого ты ищешь! Я — Смерть! И, возможно, даже твоя! — заявила я, в надежде, что доведу мужика до мурашек. А что? Он довел меня до мурашек, я его, а потом разошлись! — Поверь, потом все грустно! Ты, твои переломы и я, стоящая возле койки! Ты не будешь всем объяснять, что смерть просто мучится угрызениями совести!
— Если ты смерть, то ты — самая красивая смерть, мой сладкий пирожок, — послышался его голос, а я ревниво отбирала у него мои прелести, честно пытаясь сбежать.
— Посмотри на меня, если мужик не сбежал от меня на третий день, то мои знакомые уверены, что я оторвала ему ноги! — икнула я, пытаясь убедить его, а что-то внутри жалобно требовало, чтобы я убегала помедленней. — Я очень опытная и искушенная женщина! У меня, между прочим, за спиной двести головокружительных романов с роскошными мужиками! Они до сих пор стоят!
— Разорву, — заметил красавец, давая мне понять, что книги лучше прятать от него подальше.
— Если кто-то к тебе приблизиться, разорву. Никто не имеет права претендовать на мою сладкую булочку…
— Тебя не смущает разница в размерах? — достала я последний аргумент. Не знаю, что меня больше тревожило, то, что меня к себе настырно тянет мужик — мечта, или то, что меня ждут большие неприятности из-за бабки.
Красавец встал, а я даже забыла, что вырываюсь. Надо мной нависала пафосная глыба мускулов. Даже внутренняя рулетка, которая явно должна быть у любой уважающей себя смертушки, пыталась оценить масштабы счастья, которое вот-вот навалиться на меня, явно сломалась, насчитав два с половиной метра роста.
