— Кто этот тр-р-русливый малый? — поинтересовался хищник, глядя на лежащий в траве пирожок и навострив уши. Волк сделал шаг в мою сторону, а я тут же достала еще один пирожок.
— Мой пир-р-рожочек темпер-р-раментный, — сладко заметил санитар леса, осторожно подкрадываясь ко мне и глядя в упор желтыми глазами, но тут же получил промеж ушей еще один пирожком. — Хор-р-роший пир-р-рожочек, пр-р-равда повидла в тебе многовато.
— Может, тебе палку бросить? — не растерялась я, хватая палку и швыряя ее в кусты.
— Считай, что ты ее бр-р-росила, и считай, что я уже бегу за ней со щенячьим визгом, — зловеще произнес волк. Нет, может быть, он от чистого сердца, с трепетной душой и благими намерениями, но в сумрачном лесу с оскаленной пастью он выглядел как-то зловеще. — Ну что, мой пир-р-рожочек, может пр-р-роводить тебя?
— На тот свет? Или в увлекательное путешествие по желудочно-кишечному тракту с остановками «Желудок», «Тонкая Кишка» и «Толстая Кишка»? — поинтересовалась я, глядя на огромную зверюгу, которая расхаживала вокруг меня.
— Замер-р-рзла? — ехидно поинтересовался волк, а я молча сняла капюшон. — Иди ко мне, сор-р-рею.
— Хорошие волки, между прочим, снимают шкуры, — вежливо ответила я, держа пирожок наготове. — Так, все, я пошла! Куда за мной! У меня пирожок! Я вооружена и очень опасна! Провожать меня не надо!
Я бочком пробиралась в колючие заросли, чувствуя, как ветки цепляют мой балахон. Обернувшись, я услышала, как шевельнулись за мной кустики.
— Предупредительный пирожок летит в голову, — на всякий случай предупредила я, шевеля пирожками по тропинке. Кусты затихли, а я поежилась, подслеповато щурясь на тропинку и пытаясь разглядеть ее в сумерках. Тропинка весело петляла, огибая заросли, мне на голову упал желудь, а я едва ли не споткнулась о выставленный корень, громыхнув пирожками так, словно разгружаю вагоны с кирпичами.
Лес темнел, а я осматривалась по сторонам и ускорила шаг.
— Фу-фу-фу, — пыталась отдышаться я на ходу, поглядывая в оба.
— Уф-уф-уф, — возмущался филин, пока я продиралась сквозь кусты. Луна кое-как освещала угрюмые ветки деревьев.
Я присела на траву и отдышалась. Пирожки болели, а домик бабки все не показывался. Судя по тому, что я видела в зеркале, червячки на кладбище уже давно перешли на вставные челюсти, но надежду не потеряли.
— Ау-у-у! — послышался волчий вой, а мрачно посмотрела на желтый блин луны. Кусты снова зашевелились, а передо мной появилась знакомая физиономия.
